Не родной папа

Я достаю блокнот и показываю на запись, которая меня волнует. Мужчина долго проверяет что-то в компьютере, а у меня снова мысли бредовые. А если они в сговоре и мне уже выбирают место в лесу, чтобы удалить случайного свидетеля? Лучше бы блокнот этот отдала отчиму и у Валеры спряталась.

— Малахов Глеб Александрович, вот нашел. Побег из СИЗО. Посмотрите фотографию, — разворачивает ко мне монитор. В специализированной программе на полэкрана фотография молодого мужчины, как и на сайте. — Вы его знаете?

— Сложно так по фотографии. Посмотрите, — я капаюсь в телефоне, чтобы найти хоть одну фотографию отчима.

— Вот, это Даль Олег Владимирович, напротив этого Малахова его фотография.

— Форма лица и носа одинаковая, разрез глаз.

— Вы про что? — Может ему со стороны и виднее.

— Это может быть один и тот же человек. А этот Олег Владимирович, вам кто?

— Мой отчим. — Шепчу в ответ. Как так? — А нет других примет каких-то? Я не знаю. У отчима татуировка есть внизу живота. — Щеки гореть начинают от одной мысли, что я видела эту татуировку. Обычно она спрятана под резинкой плавок. Но отчим не стеснялся раздеться передо мной полностью и показать ее. — Якорь.

— Да, — кивает следователь.

Как штырем пробивает. От этого еще страшнее становится. Он сидел в тюрьме и сбежал?!

— Он жил с нами лет семь-восемь, как мог скрывать так долго?

— У него кличка на зоне была Мастак, потому что врал искусно. Знаешь, как его найти?

— Знаю, но он сказал, если в полицию обращусь, то убьет меня и семью мою. — Во рту пересыхает от слов, которые произношу вслух. — Там же и другие фамилии есть, может тоже преступники.

— Разберемся. Откуда у вас этот блокнот?

— Я не знаю всего, какой-то его знакомый, он называл его дружок, был ранен и умер во время операции. Блокнот вроде как попал к хирургу, который его оперировал. Отчим пригрозил мне и… — я понимаю, что сейчас сдаю себя полностью и вешаю на себя же кражу, — заставил найти и украсть этот блокнот, иначе обещал на трассу меня отвезти и отдать дальнобойщикам. Я испугалась, а у меня еще брат младший. Просто хотела, чтобы он отстал от нас.

— Что за хирург?

— Он ни при чем, ничего не знал.

— Тебе сейчас надо записать все это. И, если насилие было, тоже пиши. Таким, как он, не место на свободе.

Пронизывающий морозец накрывает. Как я жила с ним, в любой момент могла ведь и не проснуться. А сейчас надо снова во все это окунуться. На коленях вибрирует телефон. Валера. Выключаю звук и переворачиваю телефон экраном вниз. Не до него.