Не-Русь (СИ)

В правление халифа ал-Мустаршида (1118 — 1135), связи между Халифом и хорезмшахом стали более тесными. Халиф разглядел возможного союзника и отправил в 1133 г. хорезмшаху почетные одежды.

Престиж Атсыза при дворе Великого султана стал настолько велик, что малики и эмиры начали плести интриги и замыслили покончить с ним. Да и сам Атсыз почувствовал, что отношение Санджара к нему изменилось. Это стало заметно во время похода Санджара против восставшего Бахрам-шаха [зу-л-ка'да 529 г.х. (июль — август 1135 г.) — 530 г.х. (июль 1136 г.)].

Когда двор Санджара прибыл в Балх, Атсыз, который по поручению султана был кутвалом (комендантом) города и снабжал армию продовольствием и фуражом, попросил Санджара отпустить его домой, в Хорезм. Санджар разрешил ему уехать, а когда Атсыз покинул Балх, Санджар сказал своим приближенным, что больше никогда не увидит его.

Тогда приближенные спросили: «Если Его Величество так уверен в этом, почему содействовал его возвращению в Хорезм?». И Санджар ответил:

«Служба, которую он нам оказывал, налагает на нас огромные обязательства в отношении его: вредить ему было бы противно нашим желаниям быть великодушным и мягкосердечным».

Десять лет Атсыз верой и правдой служил Санджару. Наконец он счел свои силы достаточными, чтобы отстаивать независимость от султана. Когда он известил своих придворных и эмиров о том, что «отказывается служить Санджару (имтана'а алайхи)», его люди согласились с его намерением, и хорезмшах стал действовать.

«Действие», в понятиях средневекового владетеля, означает «грабёж соседей».

Атсыз, будучи владыкой земель, пограничных с «неверными» кочевыми тюрками, обязан постоянно совершать набеги на них и подчинять их. Но только с согласия или по приказу сюзерена. Самостоятельные шаги — не допускаются. Хорезмшах нарушил приказ и захватил земли подвластных Сельджукидам тюрок по нижнему течению Сырдарьи, включая город Дженд, и продвинулся на север, присоединив к своим владениям Мангышлак.

Когда Санджар узнал о своеволии Атсыза, он решил проучить непослушного владыку и в мухарраме 533 г. х. (октябрь 1138 г.) двинул свои войска на Хорезм. Оставить без внимания действия Атсыза значило бы выказать слабость и дать повод другим вассалам — соседним с Хорезмом Караханидам и Газневидам — для независимых действий.

В сражении у стен крепости Хазарасп Атсыз был разбит, ибо «у него не было сил, чтобы одолеть султана, и он не выдержал и бежал». Было перебито множество его воинов (10 тыс.), и среди убитых — сын хорезмшаха Атлык. Отец глубоко скорбел о его смерти и очень страдал.

Тут пришли кара-китаи и побили больно Санджара — тот сумел сбежать с поля битвы только с шестью всадниками. Ни одна армия мира — мусульманская или христианская — не наносила сельджукам столь тяжкого поражения.

Оставшееся бесхозное имущество… Атсыз сходу прибрал к рукам Самарканд, Бухару, Нишапур…

Эпизоды отношений двух владык стали сюжетами для многих историй и стихов. Не только воины, но и поэты участвовали в их противостоянии.

Хорезмшах укрылся в крепости Хазарасп. Султанские войска осадили крепость и начали ее обстрел из катапульт. Осада Хазараспа продолжалась два месяца, и только после этого Санджару удалось ее взять. Придворный поэт Санджара Аухад ад-Дин Мухаммад ибн Али Анвари (ум. в 1168 г.), написал в это время:

   «О шах (Санджар)! Все империи мира — твои!
   С помощью фортуны и счастья мир — твое приобретение.
   Возьми сегодня одной атакой Хазарасп —
   и завтра Хорезм и сотни тысяч коней (хазар асп) будут твоими!»

Привязав стихи к стреле, он пустил ее к осажденным. Тогда Рашид ад-Дин Ватват, находившийся в осажденном Хазараспе, написал такой ответ:

   «О шах (Атсыз)! Если твоим врагом будет сам герой Рустам,
   то и он не сможет взять ни одного осла из тысяч твоих коней (хазар асп)».

и отправил стихи со стрелой в лагерь Санджара.

И это — правда! Ибо где взять осла среди тысяч коней?

Увы… Время уходит и люди стареют. Силы оставляют их, и в опустевшие округа душ приходят глупость и слабость.

«Когда увеличился срок и продлилась субстанция его жизни, эмиры взяли власть над султаном и стали посягать на его могущество. Малый стал презирать права великого, а великий из-за продвижения малого отодвинулся назад. К почитаемым стали относиться пренебрежительно, а к легкомысленным — почтительно, сильных стали устранять, ставя на их место слабых. Между эмирами усилилась зависть и появилась ненависть, исчезли помощь друг другу и взаимное доверие. Каждый из вельмож оседлал свои собственные помыслы и вцепился зубами в [то, что причиняло] ему вред».