Не рычите, маэстро, или счастье для Льва (СИ)

Доехать домой. В молчании, потому что сил на слова уже не осталось. Да и они были лишними, этим слова, что лишь сотрясают воздух да дают возможность не понять друг друга. Подняться по лестнице. И потеряться в объятиях друг друга, как только за ними закрылась дверь.

Глава двадцать вторая

Главное, быть счастливым,

И неважно, какое заключение напишет психиатр

(С) ВК

- Мама, нам нужно серьезно поговорить.

О. А вот этот звонок по скайпу из Москвы был для нее сюрпризом. Как и решительно поджатые губы. И зеленющие злющие глаза. Ой, что-то подобное она видела. Во взрослом исполнении.

- Добрый день, милый, - улыбнулась она Саше, в очередной раз понадеявшись, что от нее ребенок возьмет склонность к языкам, раз уж со всем остальным не срослось.

Она смотрела благожелательно и с любовью. И видела, как злость уходит из глаз, как появляется ответная улыбка.

- Я видела на ютубе твое выступление. Это было супер.

Улыбка юного музыканта сменилась смущением. А потом гордостью. И – тревогой:

- Тебе правда-правда понравилось?

- Да, - совершенно искренне ответила она. – И пел ты отлично. И держался. И я скачала «Снежинку» себе. И пересматриваю.

- А мы с Львом боялись, что ты будешь ругаться, - затараторил Саша, выходя из режима сурового бескомпромиссного мужчины и становясь самим собой. – Но он, правда, не виноват. Он же не мог выступление отменить. А из гримерки я сам сбежал. И микрофон нашел. И спел. И Лев мне потом показал на рояле, как модуляцию делать. И мы с ним…

Тут Саша, видимо, вспомнил, что палиться маме про зверское нарушение режима – не сильно здравая идея. И выражение лица у него стало снова точь-в-точь Левино. Ну, когда тот считает, что сильно-сильно накосячил. Ох. Умиляшки какие.

- Мама, а он меня любит?

Охо-хо-хо. Все-таки с тайнами прошлого она передержала. И надо было все рассказать сыну давно. И всяко не по телефону. И что теперь ей делать?

- Мама. Почему все говорят о том, что я на Льва похож? – выпалил Саша требовательно.

Зеленые глаза уставились на нее. Уже без злости. Но проникая в самое сердце. Ира вздохнула – раньше надо было. Вот почему она сама не…

- Потому что он – твой папа, - тихо проговорила она.

Саша взвизгнул. И исчез с экрана мобильника. Чтобы вернуться через мгновение, оглушить ее счастливым:

- Спасибо, мама!!!

И снова исчезнуть.

- Да не за что, - вздохнула Ирина. И постаралась прогнать мысль о том, что надо было бы сделать все не так. По уму. Хотя, где он – тот ум-то? На этой мысли она и стала собираться.

Вот у нее тоже была своя традиция тридцатого декабря. Тайная. Многолетняя. Неукоснительная. Сама она считала ее… не то, чтобы постыдной, но какой-то будоражащей кровь. И тот факт, что она тщательно скрывала ее ото всех – только придавал всему происходящему особый шарм.

Тридцатого декабря каждый год она ездила в Москву. На концерт группы «Крещендо». Сидела близко от сцены – не в первом ряду, конечно. Но так, чтобы видеть лица солистов. И позволяла себе представлять, что будет, если когда-нибудь она решится.

Сказать о Саше. Подарить книжку. Просто подойти за автографом. Или подарить цветы…

Но всегда ее фантазии оставались лишь фантазиями. До тех самых пор, пока она не написала книгу. И все решилось странно быстро, даже особо без ее участия. Да и во многом, вопреки ему.

Она собиралась быстро. Платье, купленное давно, отчего-то алое. Неужели от того, что у Олеси, к которой с лета у нее были самые жгучие чувства, носила такой же цвет? Белье. Да такое, что сердце заходилось от предвкушения. Шпильки. Билет. Проверить бронь в гостиницу неподалеку от концертного зала. Любопытно, она столкнется сегодня с мамой и Сашей? Понятно, что к сцене она и близко не подойдет. Традиции, они такие… традиции. Хотя… Покосится на сумку, вспомнив черный-пречерный кружевной комплектик. Так. Традиция! Концерт. Музыка. Спокойно.

Но вот внутри все бурлило и кипело. После сегодняшнего утра, когда приехал Лева. Любимый…

Как странно. Как сладко. Как страшно.

Хотя обычное течение ее жизни тридцатого декабря было и так нарушено. Как было раньше: бабушка, Саша и Джесси дома. Кто-то в Москве. Тоже готовится идти на концерт. Кто-то в собачьей гостинице. А сам Лев не так давно ушел из ее дома, подарив ей просто предновогоднюю сказку.

Она вздохнула, вспомнив его всепоглощающую нежность. Эти пару часов, когда все исчезло, кроме них. Когда счастье было настолько здесь и сейчас, настолько переплетено между душами и телами, что казалось невозможным разорвать объятия и даже допустить мысль о том, что придется расстаться.

Он топтался в коридоре, не уходя, обнимая ее. То ли ждал, что она тихо проговорит: «Останься», то ли начнет собираться, чтобы уехать вместе с ним.

Но. Вот что она не будет делать сегодня – так это решать, что ей делать со своей (и не только своей) жизнью. Сегодня – только праздник. Только музыка.

Вот видела вызванное такси, как ее вдруг окликнули.

- Ирина!

Она резко обернулась. Только этого не хватало. К ней направлялся милейший декан ее факультета. Которого, вот честно говоря, несмотря на всю благодарность, не хотелось.

- Добрый день, Станислав Витальевич.