Не рычите, маэстро, или счастье для Льва

А вот что ей оставалось делать, злясь на свою слабость? Ирина решительно высвободилась из затянувшихся объятий, успела заметить огонек сожаления в глазах Левы. Покачнулась. Лева, вздохнув, подхватил ее за руку и отвел к скамейке. Ну и все равно, что она мокрая и в снегу. Ирина опустилась на нее.

И мысленно рассмеялась – ну, просто тургеневская барышня. Поникшая. И безмерно страдающая. И тут она перевела взгляд на сына. ОООООО.

Это она до этого момента считала, что у нее сын – почемучка? И очень-очень любопытный мальчишка. Нет. Судя по блеску глаз, он четыре года своей жизни готовился к этому знаменательному дню.

- Здравствуйте, - Саша бросил недовольный взгляд на маму, став вдруг очень-очень похожим на прабабушку, к которой с почтением и сильной опаской относилось даже высокое университетское начальство. Недовольство переросло в вопрос. Взрослые тупили, никто ничего не объяснял. Они просто смотрели друг на друга. Как-то странно смотрели. – Мама?

- А? – словно очнулась она. – Саша, познакомься. Это…

И она как-то беспомощно посмотрела на мужчину.

- Лев, - протянул руку ребенку.

Тот взглянул на него с восхищением.

- Муравьиный?

- Практически.

- А вы любите чай?

Лева, который отродясь ничего, кроме экспрессо, в количествах, смертельных для нормального человека, не пил, отчего-то кивнул. Чай – так чай. А если еще и горячий. И тут он понял, насколько замерз.

- А вы любите печенье или конфеты?

- Вот к сладкому отношусь равнодушно, - почему-то ответил Лева во-первых, правду, а во-вторых, серьезно, как взрослому. Опыта общения с маленькими детьми у него не было, но вот с этим малышом сюсюкать желания не возникало вообще. – А пирожки – вообще ненавижу.

- Мама?

Ирина рассмеялась. Ну, восхитительная требовательность во взоре.

- Лев, позвольте пригласить вас на чай, - смирилась она. – Пирожков нет, могу вас уверить. Но можно сварить кофе.

Саша чинно взял ее за руку, хотя обычно не любил подобного. Потому как не к лицу такая излишняя опека молодому и самостоятельному человеку четырех лет. Но сегодня было как-то по-другому.

- Спасибо, - тихо проговорила Ирина, понимая, что с этого, пожалуй, надо было начинать.

Лев взглянул на нее удивленно. Потом вздохнул и так же тихо проговорил:

- Я рад, что приехал.

Глава девятая

Они были созданы друг для друга.

Но тупили, блин, по-страшному

(увидела сегодня в ВК, хохотала)

(С)

- Только с Джесси придется познакомиться поближе, - предупредила Ирина, когда они поднимались на третий этаж. – А то она будет нервничать.

Лева кивнул. Вот собака, пусть даже самого крокодильского толка, его смущала мало. Это не бабушка, с которой он себя ощущает как в прицеле снайперской винтовки. С другой стороны. И с бабушкой надо будет договариваться. Любопытно, что сработает: билеты на концерт некого квартета? Или бутылка коньяку? Может, рома? Что-то ему подсказывало, что песенным творчеством сердце гранд-дамы растопить ему не удастся. Ладно, посмотрим. Может, какой-нибудь редчайший словарь по этому самому русскому языку ей подарить. Или что-нибудь про деепричастия. Надо будет спросить у Олеси.

- Прошу, - перед ним распахнули дверь квартиры. Лева вздохнул. Он взрослый самодостаточный храбрый мужчина. И… Саша взял его за руку. Провел за собой.

Они зашли вместе и хором рассмеялись чему-то. С протяжным сладострастным стоном на них выскочило рыжее чудовище. Виляя… нет, даже не хвостом. А всей задней частью, что начиналась, похоже, сразу за лопатками. И ее оскал – Лева вдруг понял совершенно отчетливо – это же счастливая искренняя улыбка. Вот это и есть выражение абсолютной радости.

- Лев – это Джесси. Джесси – это Лев. Со стола ничего не давать. Будет гипнотизировать. Не поддавайся.

- А можно погладить? – спросил он у Ирины, невольно начиная улыбаться в ответ псине.

- Конечно.

Он провел по рыжей башке – собаченция тут же с грохотом рухнула на пол и подставила пузо.

- Ну, все, человек, - перевела Ирина, рассмеявшись. – Ты попал в пузочесательное рабство.

- Потом, - решительно отверг притязания собаки на гостя Саша. -  Мы обещали гостю чай. И, - он внимательно оглядел Льва, - может быть, вы играете на пианино?

- Да, - ответил Лев, растерявшийся от этого дня, собаки, которая выразительно застрадала, требовательного мальчишки с серьезными манерами и… Ирины, со странным взглядом. А была еще и бабушка, которая…

- Антонины Георгиевны нет дома, - проговорила Ирина с таким видом, будто собралась напеть «Родители на даче – значит, все идет как надо».

- А, - с независимым и немного гордым видом ответил Лева – теперь-то что. – Я еще в прошлый раз был просто восхищен. Восхищен.

- Пианино, - напомнил Саша.

- Кофе может все-таки? - предложила Ирина. – Если верить разным интервью…

- Чай я практически не пью. Что правда, то правда.

Ей захотелось съязвить про алкоголь – вот просто кончик языка зазудел! Но она все-таки сдержалась. И вечер портить не хотелось. И все-таки неловко. Это его «держу» она помнить будет всегда.