Не рычите, маэстро, или счастье для Льва

- Ну, с точки зрения неподготовленного человека, так называет тот, кто будет твою зверюгу выгуливать. И ты знаешь, на это барство дикое я согласилась. Как и на доставку продуктов – он мне приложение скачал. Очень удобно. А с няней я и сама разобралась. Вызвала прежнюю.

- Вот и умница.

- Вы до чего договорились? – с тревогой спросила Антонина Георгиевна, вспоминая музыканта, который пришел к ней совершенно растерзанный. И, как она поняла, чувством вины. И беседой с внучкой.

- Ну, Лева зашел с невообразимых козырей. Предложил мне очаровательный вариант домостроя: дом, дети и он. Я увольняюсь и переезжаю в Москву. Красота же. Нет, я всю жизнь готовилась к подобной просто головокружительной карьере домохозяйки.

Бабушка что-то проворчала. Ира напрягла слух. Цензурного в высказывании не было ничего. Но и прошлась госпожа профессор не только по Леве.

- Нет, а я-то при чем? – изумилась Ирина. – Я вела себя корректно. Хотя меня от него дико тошнило. Я его даже не послала. Нет, конечно, послала. Но не ругалась, не сквернословила, кстати. Просто сказала, что пока плохо себя чувствую, подобные вопросы решать не буду.

- Вот уже слава Богу.

- Но добавила, что и видеть его не хочу. Как мне станет лучше – приеду, будем договариваться. Потому как его предложение неприемлемо.

- Ирааааа.

- Что Ира? Мне и так плохо. Я ж как скажу что-нибудь. Потом, как в себя приду, будет неловко. И я себя ругать буду. А мне не нравится себя ругать. Я себя хвалить люблю.

Бабушка качала головой.

- Слушай. Вот только не говори, что перешла на сторону зла. Потому что у него оказались печеньки.

- Ира.

- Ну что – Ира.

- Я не всегда понимаю твои жаргонизмы.

- Ах, оставьте, госпожа профессор.                               

- Надо договариваться.

- Надо. И я вот как раз собираюсь выступить с встречным предложением, - улыбнулась внучка. Получилось кровожадно.

- Каким? - обречено спросила Антонина Георгиевна.

- Мне нравится идея гостевого брака. Он приезжает. Как красно солнышко. Нечасто. Как в этом месяце – вообще идеально. Главное, без загонов, как в Университете.

- И?

- Ну, гуляем, общаемся. Перецелует детей – и по домам. И каждый живет своей жизнью. Это главное.

- Ира, ты понимаешь, что ты говоришь?

- Дело я говорю. Какой из него, этого гениального, так и не повзрослевшего ребенка, муж? Какое из него верное плечо? Он забыл телефон дома. Ладно, бывает. Но это не повод вести себя на той лестнице, как козлищу. И это его восхитительный пассаж о том, что его не интересует, что со мной случилось.

- Ревность. Неуверенность в себе.

- Ревность. Неуверенность в себе. Но мне-то как с этим? И вообще – с ним же жить невозможно!

- Слушай, для женщины, которая готовится подарить ему второго ребенка, ты как-то удивительно вовремя задумалась обо всех сопутствующих издержках.

- Ну, предположим, второго ребенка я готовлюсь подарить себе. А уж потом все остальное.

- Я поняла. Вы с Левой просто созданы…

- Друг для друга?

- Нет. Для того, чтобы мотать нервы окружающим. С огоньком.

- Бабушка, не злись.

- Я злюсь. Потому что надо – по-человечески. Надо договариваться.

- Надо согласиться на все, что он предложил. Хлопать в ладошки, как на его концертах, смотреть в глаза как преданная собака и повторять: «Да, любимый. Конечно, любимый». И тебе, конечно, прекрасно известно, что для меня карьера домохозяйки, ну, просто предмет мечтаний.

- Нет. Еще вещи, на которые ты не пойдешь. Есть вещи, на которые не пойдет он. Но зачем доводить до разрыва?

- Не знаю. Я была так очарована, так влюблена. Просто дышала им. Но сейчас.

- Что сейчас.

- Не знаю, - и слезы брызнули из глаз. – Не знаю я.

Глава двадцатая

Жизнь у нас интересная, но нервная.

Поэтому мы веселые, но злые

(С) Вк

Звонок в дверь, упрямый и непрекращающийся, заставил разлепить глаза и отправиться к двери. Сердце даже не заколотилось в бешеной надежде, что к нему приехала Ирина. Он просто знал, что это не она. А больше ни с кем особо общаться не хотелось.

Хватит и того, что до Нового года осталось немного. Еще пара часов – надо стартовать на очередной корпоратив. И работать, работать, работать. У людей же праздник. А какой же праздник без музыки.

Да кто ж такой настырный?

- Олеся?

Вот ее он тоже не ожидал увидеть на пороге своей квартиры. Вообще никак.

- Привет, Лева, - она отчего-то хмуро посмотрела на музыканта. – Мне не понравился твой голос по телефону.

Музыкант воззрился на нее… даже не удивленно. Потрясенно и с опаской:

- Что не так с моим голосом? Вроде как рабочий.

И с трудом поборол желание запеть прямо здесь, на лестничной площадке, чтобы доказать, что с ним все в порядке.

- Да Леваааа, - у Олеси получилось крайне непростое выражение лица. – Какое отношение это все имеет к твоим выдающимся профессиональным возможностям?

- Что тогда.

- Тьфу.

На самом деле на сердце стало хоть чуть теплее: за него переживали. И почему он, знающий на самом деле, что он нужен: и Олесе, и парням – и не просто как профессионал, как человек, почему он каждый раз настолько изумляется и так по-детски радуется, найдя подтверждение этому снова и снова. Странно.