Не с той стороны земли

Ритм погоды и цвета,
движенье крон и морей,
в город пришло лето,
в город пришло время,
в город пришли Кандинский,
Малевич и Мондриан —
как всегда, не договорились;
пешеходы устало
раздвигают перед собой
угловатый машинный воздух,

ждут подходящий цвет,
протискиваются в щели
сообщающихся объемов.
Но гроза над университетом,
если смотреть из метро,
из движущегося вагона,
на выходе из тоннеля,
сегодня удалась…
Особенно эта белая
полоса через небо.

«Понимаете, дети, для тех, кто в латыни плавает…»

Понимаете, дети, для тех, кто в латыни плавает,
процедура ориентации по инферно воистину нелегка:
этот сукин сын хотел для выгоды вызвать дьявола,
а накликал – боевой эпидотряд ЧК.

Из Самары, из тумана, из двадцать первого,

от котлов с проваркой и тифозных огней,
от небывшей пайковой перловки со всеми перлами,
от воды, поднявшейся до городских корней.

Ошибиться нетрудно, но думать надо заранее,

прежде чем «oro te» превратится в такую мать —

ведь на дьявола существует процедура изгнания,
ну а с этими бесполезно и начинать.

Пентаграммы, замки не требовали усилия,

и уже по улице стелется дымный след.
дальше – далее по тексту и без Вергилия,
и на Блока – как все мы знаем – надежды нет.

«за леспромхозом, сверху едва видна…»

за леспромхозом, сверху едва видна,
ходит луна, морозна и голодна,
брошена плавать среди пустых полей,
не во что плакать, некуда деться ей,

синяя стужа, белые провода,
пищей ей служат передовики труда,
вполоборота взглянет, измерит срок,
прямо с доски почета нырнет в зрачок,
дымом давнишним, черным снегом дразня,
если приснишься, не узнавай меня,
звон ее кожи, стон ее шестерней,
если проснешься, не вспоминай о ней.

Часть третья

«Посмотри, над нами кружится фразеологический оборот…»