Не сахарные (СИ)

— И хочу сказать, что без этой девушки песня была бы не полной, ведь именно ее появление в нашей Академии и моей жизни дало мне возможность написать эту песню. Давайте позовем мою музу — Саманту Хэйс! — Парень безошибочно протянул свою руку в сторону, в которой находилась я и мои друзья. Он повернулся и с улыбкой посмотрел мне в глаза. Кажется, я даже заприметила вызов в выражении его лица. Он что, берет меня на слабо? — Давай же, Шот, люди ждут только тебя. Ты сегодня — главный критик.

Я, не смотря по сторонам, все равно, кроме помеси зависти одних, и странного благоговения других, будто я Иисус ступающий по воде, а не девушка, которую позвал солист подросткового бойс-бэнда к сцене, я ничего там не увижу. Я смотрела на Кейна и пыталась напомнить себе, что мне надо ненавидеть этого смешного и невероятно обаятельного парня. Толпа расступалась передо мной, еще секунда и я начну манерно махать рукой, как обычно приветствует подданных королева Великобритании.

Я добралась до группы, все четыре парня (О чем это я? Вся Акажемия!) смотрели на меня. Скрестив руки на груди, я кивнула Беркуту:

— Зачем столько пафоса? Мог дать мне послушать компакт-диск. В современном мире живем, знаешь.

Парень прошел ко мне и, спрыгнув с созданного ими низкого помоста, протянул руку, убирая мне за ухо прядь волос. Его лицо озарила счастливая улыбка, глаза будто горели изнутри, как будто он чертовски рад тем, что затеял все это представление.

— Просто я очень… Очень… Очень хочу выиграть наш спорт, Шот. Мне показалось, что так у песни больше шансов тебе понравится.

Я не смогла сдержать тени улыбки, впрочем, он уже заслужил подачку.

— Ну что ж, я здесь, можете начинать. А то все из-за вас обед пропускают. — Я все-таки не выдержала и по-царски махнула рукой, дав группе отмашку. Он снова задорно улыбнулась и, неожиданно перехватив мою руку, оставил на тыльной стороне ладони короткий поцелуй. Прежде чем я успела возмутиться, он уже вскочил на сцену и крикнул в микрофон:

— Вы готовы?! — О да, толпа была в полной боевой готовности. — Новая песня группы «Шторм» — «Совсем ничего», для всех вас и лично для Саманты Хэйс!

Парень подмигнул мне и сначала зал заполнили звуки клавишных, мгновение раскачки и к синтезатору присоединились ударные, а затем парни прикоснулись к своим гитарам и… И я поняла, почему все девушки мира сходят с ума по Томасу Кейну.

Она красивая девушка. Она такая одна.

Никому не раскрывает свои карты.

Она отлично с этим справляется.

Невероятная любовница, закрывшая сердце.

Каждым вздохом она играет свою роль.*

Голос парня был невероятно сексуальным. Слова песни мгновенно запали мне в душу, то ли от проникновенной музыки, то ли от исполнения Томаса, а может и от текста. Но вот начался припев, и парень закричал в микрофон, отчего на его шее стали отчетливо видны мышцы. Его крик настолько вписался в композицию и был таким потрясающим, что мое дыхание на секунду сбилось, глаза невольно расширились, губы приоткрылись и вообще тело стало жить своей жизнью, ведомое его голосом. Ему помогал второй гитарист, за юным личиком которого скрывался не дюжий вокал.

Нет, я ничего не чувствую, я ничего не чувствую. Совсем ничего.

Был так слеп, что не замечал, что ты делала со мной, просто оцепенел от твоей любви.

А затем, будто не было этого взрыва эмоций, он снова зашептал свою песню, будто не в микрофон, а мне на ушко, как любовник… Его руки бегали по грифу гитары, перебирая струны. Люди вокруг меня буквально сошли с ума, я не удивлюсь, если ученицы начнут скидывать с себя одежды или кидать нижнее белье на сцену. В доказательство моей теории, какая-то миниатюрная рыженькая девушка крикнула мне на ухо:

— Господи, это фантастика! Они умопомрачительны! Как я тебе завидую!

Я никак не отреагировала на этот всплеск фанатских эмоций, но была согласна с каждым ее словом. Они были шикарны.

Я уже не тот парень, каким был раньше.

Точка невозврата тобой уже пройдена.

Дурачила меня, лживая притворщица,

Как плотоядный цветок, заманивающий мух.

На секунду, поймав его пристальный взгляд, и внимательно вслушиваясь в каждое слово солиста, мне стало страшно. Создалось впечатление, будто он знает, какую роль я отвела ему на своем шахматном поле. Но он не может знать, он не может даже догадываться. Но чувствовать? Чувствовать может. Даже сам того не осознавая.

Детка, милая, благодаря тебе,

Подарок, который ты подарила мне, показал всему миру, во что ты меня превратила.