Не сахарные (СИ)

— Не знаю, — творожно проговорила я. — Пока не знаю. Извините, мне нужно идти, — я встала из-за стола с котлетами в руке. Прямо до конца выхода я держала их о свой лоб. Но когда поймала на себе тысячный взгляд, быстро вернулась к Зое Максимовне.

— Забыла, — говорю я и кладу на стол пакет с замороженными котлетами. — Спасибо за помощь! — и тут же убегаю в кабинет, где сейчас у нас будет урок.

Несколько раз я все точно перепроверила, но моего блокнота на подойнике, нет. Я же помню, что я его оставила здесь! Куда он мог подеваться? Если только его кто-нибудь не взял. Это же просто отвратительно. А если даже и посмотрел и ему понравилось! Он же теперь не вернет его!

Я без этой вещи не я. Я должна его найти!

Через мгновение прозвенел звонок, и я залетела в кабинет, плюхнувшись за свою парту.

— Самый худший день! — пробурчала я Таське, отвлекая ее от заучивания параграфа. У меня за эту перемену столько всего произошло, а она все сидит, учит. Это же невероятно скучно. — Я потеряла блокнот. Представляешь?

— Это что кровь? — кивнула она на мой лоб. — Что случилось? — обеспокоенно спросила.

— А, не переживай, — я провела рукой по своему лбу и стерла, там где фарш успел разморозиться. — Она не моя!

— А чья? — хмуря брови спросила.

— Не знаю, — пожимаю плечами, и мы слышим, как учитель входит в кабинет. — Наверное, коровы, — улыбаюсь я, снова оборачиваясь на Таську.

Её глаза за секунду тут же округляются.

— В смысле? Артемьевой? — оборачивается она на нее. И я следом за ней. Она разговаривает со своим соседом по парте.

— Нет, кончено, — смеюсь я. — Ну ты и придумала Таська. Умора!

— А чья тогда? — снова спрашивает она.

— Я не эксперт, чтобы отличать, кому принадлежит мясо. Какое было в холодильнике в столовой такое мне и дали.

— И синяк не Артемьева поставила тебе? — снова спрашивает она. Таська вообще меня слушает? Кажется она на своей волне.

— Говорю же нет! Успокойся!

— Давайте, начнем с проверки домашнего задания, — начинает говорить Валентин Валентинович — преподаватель астрономии. Как в дверь класса постучали.

— Можно? — заглядывает Руслан Журавлев в кабинет.

— Заходи, Журавлев. Чего опаздываешь? — спрашивает у него Валентин Валентинович.

— В столовой огро-о-омная очередь! — растягивает слова он и присаживается на свое место за парту к Леньке.

У меня в голове уже начала зарождаться план по поиску блокнота! Его никто чужой взять не мог. Это факт. Но кто это выяснить намного труднее. А тут, какое-то домашнее задание. Не до него сейчас!

— Михеева, — повторяет учитель, и я чувствую, как Таська толкает меня. — Домашнее задание! Или ты не готова?

Как тут не готова, когда весь вечер учила, старалась. Не может же это просто так пропасть.

— Конечно, готова, Валентин Валентинович, — встаю я со стула и становлюсь. Хорошо, что можно отвечать возле своей парты. Так хотя бы никто не видит мой синяк.

Я же учила вчера весь вечер эту тему. Так что рассказать ее не составило большого труда. Только единственное нужно было хоть разочек повторить перед рассказом. Из-за этого запнулась пару раз, подсматривая. Моя болтовня быстро закончилась, и я подняла с пола на преподавателя глаза. У него точно выкатились глаза. Он был в шоке, что я и выучила. Да мне кажется, все были в шоке!

— Похвально, Эльвира, — произносит он. — Молодец. Всегда бы так училась. Пять, — я растягиваюсь в улыбке и присаживаюсь на место.

— Молодец! — шепчет мне Таська.

Валентин Валентинович хочет спросить еще кого-нибудь, как его прерывает снова стук в кабинет.

— Я ненадолго. Извините, — обращается Зоя Максимовна к астроному. А сама встает около первой парты второго ряда, чтобы было видно всем. — У меня есть небольшое объявление. Как вы все знаете скоро день учителя, поэтому нам поручили нарисовать плакат. Все желающие могут принять участие. Но только кто хоть немного умеет.

— А от уроков освободят? — первым, что спросил Антонов.

— Плакат повесят перед входом в школу, так он должен быть красивым. Это к тому, что пойдут только те, кто умеет рисовать.

В классе воцарилась тишина.

— Можно? — подняла я руку. Это же удачная возможность прогулять уроки. И еще заняться любимым делом. Кажется работа мечта.

— И меня запишите, — вдруг произносит знакомый голос. Я тут же оборачиваюсь за дальние парты и понимаю, что это произнес Журавлев…

На моем лице появляется легкая усмешка. Он и рисует, не смешите меня. Если он не хочет испортить весь плакат уму нужно отказаться.

— Хорошо, — положительно кивает Зоя Максимовна. Это что она сейчас согласилась?

Она что-то произносит Валентину Валентиновичу и выходит вместе с ним из кабинета. Я задеваю взглядом Таську, но, так и не начав с ней разговор, оборачиваюсь на дальние парты первого ряда. Руслан как будто знал, что я сейчас повернусь. Его взгляд полностью прикован ко мне.

— Ты же не умеешь рисовать, — делаю вердикт я, говорю громко ему, чтобы он услышал.

На его лице появляется ухмылка.