Не самые хорошие соседи

Вопрос был вполне уместным. Что ответить, я не знал.

— Бьянка дома? А Вильям и Белла? Можно мне к вам?

— Сейчас нет. Уже поздно.

— Ну ладно.

Он выдвинул вперед нижнюю губу и загрустил.

— Почему ты не дома в такую погоду? — спросил я.

— Не хочу там торчать. Меня мама достает.

— Идем, — сказал я, открывая калитку, — я отведу тебя домой.

Мы побежали по лужам через общий двор.

Оказалось, что я не в лучшей форме. Пульс очень быстро перевалил за сто, и мне было трудно поспевать за Фабианом.

Дверь дома номер пятнадцать оказалась запертой. Фабиан громко постучал, ему сразу открыли, но это была не Жаклин. А мужчина. Высокий и широкоплечий.

— Ты что это устраиваешь? — обратился он к Фабиану, который, втянув голову в плечи, проскользнул мимо него и исчез в теплой прихожей.

— Здравствуйте, — сказал я. — Я из тринадцатого дома.

Но он смотрел на меня как на психа.

— Зачем вы бегаете в такую погоду?

— Фабиан стоял у нас на крыльце, он пришел и звонил, но звонок не работал.

Великан прищурился и, глядя на струи воды, заявил:

— Я закрываю, а то тут сейчас все промокнет.

Дверь захлопнулась, а я остался стоять на крыльце вопросительным знаком, мокрый как мышь, в дорогущей шапочке, которая должна дышать, которая должна была дышать, но на самом деле только страшно давила на лоб. Я почти добежал до туннеля мимо детской площадки и площади, когда наконец почувствовал, что мышцы достаточно поработали, после чего потрусил домой.

Уставший и промокший, ввалился в прихожую. Просто символ спортсмена-лузера.

В гостиной работал телевизор.

— Солнце, где ты? — крикнул я.

Никто не ответил.

Я спустился в хозяйственную комнату, чтобы бросить мокрое облачение в стиральную машину. Еле стянул прилипшие к телу тайтсы и беговой джемпер, надел мягкие спортивные штаны. А на обратном пути услышал незнакомый голос.

— Алло? Любимая? — позвал я снова.

Бьянка сидела в гостиной на диване и смеялась.

— Привет! — произнес я в третий раз.

Она вздрогнула и выпрямилась:

— Привет, дорогой! Промок?

В кресле напротив нее сидел Ула, сосед из четырнадцатого дома. Нога на ногу, в руках очки.

— Случилась ужасная вещь, — сообщила Бьянка. Смех исчез, теперь она невесело качала головой. — Улу ограбили.

— Что? В банке?

— Нет, — ответил Ула, — в центре Лунда, рядом со спорткомплексом.

— Сегодня?

— Вчера вечером.

— Он вышел после тренировки, и на него напали два парня, — объяснила Бьянка.

Ула кивнул и продолжил:

— Внаглую, не таясь. Забрали кошелек и мобильный.

— Они были вооружены? — спросил я.

— Я не заметил, но у них могло быть что угодно — нож, пистолет. Я просто им все отдал.

— Чудовищно. Как такое может быть? — Я похлопал его по плечу.

Мне нетрудно было представить, насколько это мерзко. В Стокгольме одного моего ученика ограбили и унизили несколько взрослых парней. Бедняга потом три месяца не мог ходить в школу.

— Врач дал мне освобождение от работы, — сообщил Ула, — и выписал успокоительное.

Последнее он проговорил так, словно ему было стыдно в этом признаваться.

— Когда стемнело, я вдруг почувствовал, что мне как-то не по себе, — признался он, — а сесть за руль я не могу из-за таблеток. Вот я и решил зайти к вам, чтобы немного поговорить.

— А иначе зачем нужны соседи? — проговорила Бьянка.

Ула улыбнулся. Знал бы он, что она думает на самом деле.

— Пойду приму горячий душ, — сказал я.

— Ну, мне пора, — сказал Ула, вставая с кресла. — Чувствую себя намного лучше. Спасибо за компанию.

Бьянка быстро коснулась его руки:

— Надеюсь, вы сможете заснуть.

Я вышел с ними в прихожую. Ула надел ботинки, пальто и шапку.

— Берегите себя, — произнес я.

Он благодарно кивнул, а Бьянка его обняла.

— Мне его жалко, — сказала она, когда он ушел. — Похоже, он довольно одинок.

Меня бы, конечно, больше устроило, если бы об Уле заботился кто-нибудь другой, но говорить об этом вслух было бы цинично. Раздевшись в ванной, я обвязался вокруг пояса полотенцем и вышел к Бьянке.

— Хочешь в душ вместе со мной?

Она улыбнулась, запустила руку под мою набедренную повязку и дразняще поцеловала.

— Идем!

Мы залезли в душевую кабину. Горячая вода лилась струями и рассыпалась брызгами.

— Представляешь, — сказал я, — у Жаклин был какой-то мужик. Он открыл, когда я привел Фабиана.

— И что? — ответила Бьянка. — Или ты думал, что она монашка?

— Нет, но…

Я и сам не понимал, в чем тут дело. Он просто вел себя как-то нагло.

— А ты знаешь, что между Улой и Жаклин что-то было? — спросила Бьянка.

— В смысле, что-то?

Они не пара друг другу.

— Да, именно это и было. Ула сказал, что, если бы не Фабиан, это могло бы быть что-то серьезное.

— То есть?

— Ула не выносит Фабиана.

Так себе объяснение. Такие, как Ула, у Жаклин наверняка не вызывают никакого интереса.

— Видимо, Фабиан плохо обращался с его котами, — сказала Бьянка. — Пинал их ногами и таскал за хвосты.

Я рассмеялся так, что вода попала в горло, и закашлялся.

— Взрослый дядька и котята.

Бьянка ущипнула меня за ягодицу, я поскользнулся, но не упал, удержавшись за ее плечи. Кончик носа Бьянки щекотал мне подбородок.

— Надеюсь, Ула не будет бегать к нам постоянно, — сказал я.