Не самые хорошие соседи

— Жаклин Селандер? Бывшая модель. Она жила в США.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

Бьянка склонила голову набок и показалась мне точно такой же, какой была восемь лет назад, когда меня сразили ее веснушки и ямочки на щеках.

— Из интернета, любимый.

— Ты проверяла соседей?

Она рассмеялась:

— А ты как думал? Уехать за шестьдесят миль[4] и не выяснить, кто живет рядом?!

Разумеется. Я поцеловал ее в шею.

— Что ты еще выяснила, Лисбет Саландер?[5]

— Не много. Пожилую пару из двенадцатого номера зовут Оке и Гун-Бритт. Похоже, типичные представители поколения сороковых. Гун-Бритт любит танцевальную музыку, вместо фотографии у нее в профиле «Фейсбука» цветок. Оке вроде бы в социальных сетях нет.

— Ясно.

Я всегда жил в многоквартирных домах и никогда не понимал необходимости знать, кто твои соседи, но Бьянка была уверена, что в районе с отдельными коттеджами все обстоит иначе. Здесь не удастся избежать общения с соседями.

— Я нашла пару фотографий Жаклин Селандер. Она, кажется, больше времени прожила за границей, чем в Швеции. Живет, судя по всему, одна, то есть с сыном, в доме номер пятнадцать.

— А в четырнадцатом кто? — спросил я.

— Некий Ула Нильсон, мой ровесник. Ведет, судя по всему, замкнутый образ жизни. Но… — Она сделала небольшую паузу и округлила глаза, показывая, что обнаружила нечто сенсационное. — Он есть в Криминальном реестре.

— Что? Он преступник?

Ведь в реестр попадают только преступники?

— Не факт, — ответила Бьянка. — Но его судили за применение насилия.

— Ты читала приговор?

— Естественно. Нам ведь жить среди этих людей. Ты, любимый, дитя бетона. И не представляешь, как все устроено в таких местах.

— Нам надо было купить дом в Лапландии, — улыбнулся я.

— Я была бы не против. Если бы не дикий холод в тех местах.

Я вздохнул. Как это похоже на Бьянку, вечно она без необходимости перестраховывается, безопасность для нее как наркотик. Хотя сейчас, конечно, основания для беспокойства есть — мы же оказались в совершенно новом месте и ни одну собаку здесь не знаем.

Нам пришлось переехать по нескольким причинам, и я обязан поддерживать хороший настрой. Это мой долг перед Бьянкой. И детьми.

Сконе[6] — наш новый старт. И нам его ничто не испортит, во всяком случае — не соседи.

— Все будет хорошо, — сказала Бьянка и накрыла ладонью мою руку. — Я не хотела тебя пугать. Горластая улица, тринадцать. Разве может здесь что-нибудь пойти не так?

3. Mикаэль

После катастрофы

Пятница, 13 октября 2017 года

Развернувшись, «скорая» выезжает на «большую» дорогу, и сразу же снова включается сирена.

Я стою в оглушающей тишине посреди гигантской пропасти, в которой исчезают время и пространство. Сирена унесла с собой все звуки и свет, небо стало черным. Все остановилось. Единственное, что я вижу, — взгляды соседей, опустошенные страхом, который вот-вот обратится в панику.

— Мама! Мама!

Из калитки выбегают Белла и Вильям, без обуви, только в носках. Я наклоняюсь обнять детей.

— Что случилось? — спрашивает Вильям. — Где мама?

Все переворачивается. Я не знаю, за что хвататься.

— Маму сбила машина.

— Что?

Белла отчаянно плачет.

— Ее повезли в больницу, — говорю я и прижимаю к себе сына и дочь.

В груди что-то рвется, я не могу дышать. На общем дворе стоят окаменев Жаклин и Фабиан, они в шоке. К ним подбегает Ула.

— Мама… — всхлипывает Белла. — Я не хочу, чтобы мама умерла.

— Она же не умрет, да, папа? — спрашивает Вильям.

Я чувствую их страх всем своим телом. Этого не может быть.

— А куда она поехала?

— Ей надо было в супермаркет, — говорит Вильям, — минут на десять. Я пообещал присмотреть за Беллой.

— Я думал, вы уже там были!

— Да, но мама забыла фету.

Я встаю, мир вокруг шатается. Держу детей за руки и иду как слепой.

— Мы поедем за «скорой».

Ключи от «вольво» у меня в кармане.

— Вы же не возьмете с собой детей? — произносит Жаклин.

Лучше бы она молчала. Это она сбила Бьянку. Я не могу ее видеть.

— Оставьте их здесь, — подхватывает Ула и уже собирается взять Беллу за руку, но я отталкиваю детей от него:

— Ни за что!

На лице Беллы гримаса плача.

— Мы тоже поедем, — говорит Вильям.

Я не могу решить. Я был на станции скорой помощи в Лунде. Не всякий взрослый такое выдержит, и уж точно не ребенок.

— Я вас люблю, — шепчу я, наклонившись к детям. — Но вам, наверное, лучше подождать дома.

Я разрываюсь между желанием, чтобы они были рядом и я мог их успокоить, и пониманием, что для них лучше остаться и никуда не ездить.

— Я позвоню Гун-Бритт, — говорю я. — Они с Оке пока побудут с вами. А я скоро вернусь.

— Хорошо, — отвечает Вильям и берет сестру за руку.

— Мама тоже вернется? — тревожно спрашивает Белла.

Я обнимаю их и пытаюсь успокоить.

Когда я сажусь в машину, ко мне подходит Жаклин. Ее движения замедленны. Она моргает, сглатывает, подносит руку ко рту.

— Я… я… это произошло так быстро. Она просто появилась из ниоткуда.