(Не)счастье для морского принца

Но как увидеть истинное положение вещей? Как убрать наносное и понять, что есть реальность? И как вновь не попасться на крючок коварного мира, в котором пространство меняется так же быстро, как смещаются цветные стекляшки в детском калейдоскопе?

Дверь тихонько скрипнула, пропуская настоящего Ульса. Надеюсь, настоящего.

Посмотрела на погибший вариант, затем вновь обратила взор к вошедшему.

— И как мне проверить, кто из вас настоящий? — спросила, пытаясь не сойти с ума.

— Это я, Бри, — устало выдал «вошедший» и пошёл к кровати, на которую упал кулем.

— Что ты делал в тумане? — спросила въедливо и подозрительно. Никакой уверенности, что это настоящий Ульс, у меня нет.

— Искал дом Лаарги, — ответил он сонно.

— Но мы ведь…

— Не в нём, — коротко ответил Ульс. — Включи «ястребиный глаз», — посоветовал он, после чего буквально отключился.

Заклинание наизусть я не знаю, но когда-то видела, потому прошла к книжной стенке и попыталась найти в библиотеке не-Лаарги (а чьей?!) подходящий справочник. И мне повезло! Здесь есть точь-в-точь такой же томик, как был в поместье моего рода.

Стоило только открыть книгу, как улыбка стекла с лица. Это не просто такой же справочник. Это тот самый справочник! Или скорее справочник из моих воспоминаний.

Выходит, кто-то или что-то вытягивает из моей памяти информацию и создаёт подходящий антураж. Килг рассказал о домике с дорожкой из самоцветов — готово, принимайте работу, хозяйка! Вспомнила книгу заклинаний — вот она! В ней даже заполнены те самые страницы, на которые я в детстве обратила внимание; на остальных нет текста, лишь серые полосочки, имитирующие наличие содержания.

А Ульс? Как вычислить, настоящий ли… Не хочу думать, что мёртвый вариант и есть тот самый, поэтому… пусть лучше я здесь окажусь совсем одна, чем с… Не буду и всё тут!

Переключила внимание на справочник. Несколько раз прочитала заклинание, надеясь, что всё написано верно. Сосредоточилась, призвала личную силу и громко, чётко, последовательно, в правильном ритме произнесла заветные слова.

И застыла с открытым ртом.

Психика медленно-медленно справлялась с увиденным.

— М-м-м-м-мамочки, — прошептала я еле слышно, искренне надеясь, что провалюсь в обморок. Прямо сейчас было бы уместно. Более того — желательно. — Только не это, пожалуйста. Нет.

Глава 25. Не стоит прогибаться под изменчивый мир…

Наши демоны живут внутри. Мы носим их в себе, словно тщательно оберегаемые драгоценные вазы, магией протираем с них пыль и бережно храним, опасаясь лишний раз потревожить. Тогда как, возможно, стоит набраться мужества, достать эту вазу и вдребезги разбить о каменную брусчатку, полюбоваться мерцающими осколками и ощутить небывалое чувство свободы. Свободы, не пустоты.

В мире столько прекрасного. Наполняй себя чем пожелаешь: счастьем, радостью, воспоминаниями, приключениями, приятными событиями. Но нет же. Я тщательно лелеяла детский страх, ещё и заперла его так далеко, что почти о нём забыла. Почти, но не совсем.

Я безумно боюсь темноты. Любой. Но никогда ни единой живой душе не признавалась в этом и делала всё, чтобы никто не узнал о моей слабости. Магам непозволительно бояться такой мелочи. Дети аристократов — не исключение. И я окружала себя светом, мерцающими иллюзиями, ночниками. Да что говорить, даже одежду носила сверкающую, чтобы в темноте разуму было за что зацепиться. Достаточно было малюсенького источника света, чтобы я могла не выдать себя. Я концентрировалась на звёздах, на лунных дорожках, если находилась у воды, на таинственно сверкающей драгоценной броши партнёра по танцам, утащившего меня в тёмный закуток…

Но абсолютная тьма — это страшно. Безумно страшно. Так, что хочется умереть на месте. Провалиться. Исчезнуть.

Но есть ещё один вариант страшной темноты. Самой панической. Безысходной.

Тьма, наполненная чудовищами.

И именно в ней я оказалась.

Мы не были ни на каком острове. Мы по-прежнему на дне бездны. В хитро сделанном пузыре. Прозрачном и тонком. Таком, чтобы нас прекрасно видели окружающие сферу монстры.

И сейчас исчезло всё: дом Лаарги, оба Ульса, пляж со скалами, три луны. Я стою на морском дне, в окружении самых страшных кошмаров — тех, что вылезают из темноты по ночам.

И самое ужасное — я их не вижу, но точно знаю, что они есть, они рядом. Живые, настоящие, не плод воображения. Сфера наполнена разными звуками: пронзительным коротким писком, длинным раскатистым рычанием, подозрительным гулом, бульканьем, хлюпаньем, плеском. Порой раздавался странный скрип — такой обычно издают мачты деревянных шхун. Но откуда на дне такой звук?

И ни грана света. Ни проблеска серебряной чешуи, ни электрических разрядов на теле глубоководного чудовища. Ничего.

Ничего, кроме страха — изнуряющего, иссушающего, истончающего.

Я боялась шевельнуться, издать звук, привлечь внимание подводных жителей. Хотела грохнуться в обморок, можно даже не изящно, а так, кулем с мукой, но желаемого забвения ждать не приходилось — мозг соображал удивительно чётко.