(Не)счастье для морского принца

— Я… мне… Прости, сын. Я так долго ждала нашей встречи, а ты всё не шёл и не шёл. И женился без материнского благословения…

— Манипуляциями ты ничего не добьёшься, мне уже не десять, — холодно заметил Ульс. От его тона я с ног до головы покрылась гусиной кожей, каково же сейчас ей?

— Я официально приношу извинения за то, что обидела твою жену. — Лаарга склонила голову перед сыном.

— Извинения принято приносить лично, ты сама меня так учила.

Я боялась и слово вставить. Никогда не думала, что мой нежный и ласковый муж может быть столь холодным и жестоким. Особенно по отношению к дорогому и любимому человеку. Тем более к матери.

Но так же понимала и то, что, если он сразу не установит для неё нерушимые границы, она будет раз за разом пытаться их протаранить.

— Мне потребуется время, — призналась Лаарга, метнув в мою сторону ненавидящий взгляд.

Интересно, это в переводе с демонического на женский сколько? Два, три, четыре тысячелетия?

«Не язви. Лаарга не так плоха», — вновь вставила мурена.

— Время — это замечательно, — жизнерадостно заметила я и подняла чашку, салютуя Килгу. — Мы тоже никуда не торопимся, у нас здесь ещё множество дел. Фассов возродить совместно с богиней, к примеру. Верно, отец?

— И откуда ты всё знаешь? — со вздохом спросил Килг, но я уверена — второй папа невероятно гордится моими успехами.

— Меня любят боги, — ответила без капли стеснения. — Маирус, кстати, наконец простил меня. Сто семнадцать мечей и триста с чем-то ножей в качестве даров и жертвоприношений сработали. Спасибо за совет, отец.

— Ему понравилась ты, — рыкнул Ульс.

— Он мне тоже понравился, — ответила в тон мужу. — Но люблю я только тебя!

— Я тоже тебя люблю! — резко отозвался он и поднялся, подавая мне руку.

Мы уже выходили из кабинета, когда я услышала недовольный голос Лаарги:

— И что, он всегда будет её слушать и ставить её интересы выше наших?

— Да, — ужасно довольным тоном проговорил Килг. — И если хочешь добиться расположения сына…

Дверь захлопнулась, лишив меня информации.

— Не волнуйся, с мамой я потом помирюсь. Это вынужденная мера, чтобы показать ей, кто теперь у власти, — объяснил Ульс.

— И кто же? — со вздохом спросила я, направляясь в нашу спальню во дворце. Хотелось с головой нырнуть в бассейн, слиться с водичкой и прийти в себя.

— Ты, — хмыкнул мой любимый демон. — Неужели сомневалась?

— Нет, просто люблю, когда ты так говоришь, — призналась, начиная улыбаться. — Как думаешь, если я расскажу ей, что через пару поколений в нашем роду появится маленькая милая полубогиня, Лаарга станет ко мне лучше относиться или нам так и придётся всю жизнь враждовать?

Ульс замер. Я впервые говорила с ним о детях, не жалуясь на шум, вопли, слёзы и капризы.

— Ты? — Он положил руку на живот и прислушался к ощущениям.

— Нет! — возмутилась я. И почему-то мне вдруг стало очень-очень горько от этой пустоты внутри. От того, что сейчас он поймёт, как ошибся. Вспомнит, что на моём теле по-прежнему стоит защита Иайаны.

«Могу её снять», — кротко произнесла та.

Я посмотрела на Ульса. На то, как мужественно он скрывает свои эмоции, чтобы меня не расстроить.

«Снимай!» — велела я, обмирая от собственной смелости.

«Готово! — отрапортовала Иайана о завершении спецоперации. — Удаляюсь. Пойду посмотрю, во что сейчас модно наряжать маленьких демонят», — едва не визжа от счастья, закончила она и исчезла, оставив нас наедине.

— Прости, — пробормотал Ульс, прижимаясь губами к моему лбу.

— Это ты меня прости. Я заставила Миру избавиться от страхов, сама же спрятала голову в песок.

— В своём глазу бревна не видно, — заметил он, начиная стаскивать с меня одежду.

Я не сопротивлялась, ожидая, когда Ульс заметит отсутствие специальных знаков на моём теле. Но, как назло, именно сегодня он и не думал рассматривать меня во всей красе.

На мгновение я подумала устроить ему большой сюрприз, но здравый смысл подсказал, что есть вещи, которые стоит планировать и проживать совместно.

— Ульс.

— Ы? — промычал любимый, целуя моё плечо и не желая отрываться от столь важного занятия.

— Я попросила Иайану снять печать.

Он замер.

И всё вокруг словно остановилось.

Нет ни звуков, ни запахов. Ни-че-го!

Только бешеное биение его сердца, такое отчаянно сильное, гулкое.

И моя паника. Застилающая сознание.

Вдруг он не хочет…

Стоило этой мысли оформиться у меня в голове, как Ульс тут же строго на меня посмотрел. Затем вдруг ухмыльнулся. Коротко и быстро. Но губы так и замерли в улыбке, а затем и вовсе продолжили счастливо растягиваться. Казалось, он не в силах совладать с собственным лицом — так доволен произошедшим.

— Конечно, я не хочу детей, — солгало моё бесстыжее чудовище, так и не избавившись от широкой улыбки. — Они громко орут, вредничают, капризничают, чего-то требуют. У нас для этого есть родители, правда же?

— Угу.

— И если мы сейчас заведём детей, это же будет настоящая катастрофа: Килг будет пугать окружающих улыбкой и стараться во всём тебе угодить. От такой невероятной картины у нас половина океана успеет вымереть, не разобравшись в ситуации.

— Точно.