Не сердись, Иможен

До поздней ночи шотландка рассказывала подруге обо всем, что случилось с тех пор, как она уехала из Лондона. Решив, что теперь, когда сэр Генри Уордлоу вот-вот вернется, уже нет особых причин держать все в полной тайне, мисс Мак-Картри рассказала Нэнси о поручении сэра Дэвида и о том, что теперь носит драгоценные бумаги при себе. Мисс Нэнкетт в отличие от подруги не напоминала всегда готовую к бою амазонку. Рассказ ее так напугал и взволновал, что, несмотря на легкое отвращение к виски, она то и дело подносила рюмку к губам. Наконец Иможен предложила ей высказать свое мнение. Нэнси заявила, что, очевидно, безжалостные враги мисс Мак-Картри (особенно тот голубоглазый тип с тюленьими усами) не отступятся до той решающей минуты, когда им волей-неволей придется признать поражение. А раз полицейские Каллендера никуда не годятся, то не подсказывает ли элементарный здравый смысл, что надо бы попросить подкрепления из Лондона? Вот тут-то Иможен и призналась, что ждет Аллана Каннингэма, и рассказала о любовных переживаниях, так тесно сплетавшихся с ее героической деятельностью. Эта сторона вопроса заинтересовала Нэнси гораздо больше. Иможен подробно описала, каким образом обнаружила в сумочке любовную записку (она даже не поленилась достать письмо из шкафа и, в подтверждение своих слов, показать Нэнси), как сначала, из осторожности, решила, что автор — Эндрю Линдсей или Гован Росс, и лишь потом, когда два члена троицы отпали, пришла к выводу, что это Аллан Каннингэм любит ее и не решается открыть свои чувства иначе, как в такой деликатной манере. По просьбе мисс Нэнкетт Иможен набросала восторженный и такой точный портрет Аллана, что подруга не могла скрыть удивление.

— Но… он, кажется, совсем молод? — невольно вырвалось у нее.

Иможен покраснела.

— Знаете, ему все же около сорока…

— Но сорока еще нет?

— Пожалуй… О, я догадываюсь, о чем вы думаете…

— Уверяю вас…

— Да, да, и это вполне естественно! Каким образом молодой человек мог увлечься уже далеко не юной женщиной!?! Как вы понимаете, я тоже задавала себе этот вопрос. Однако любовь порой выбирает причудливые тропы, и, благодаренье Богу, возможно, на свете еще есть мужчины, более чувствительные к внутреннему совершенству, нежели к внешнему… Впрочем, Аллан так давно возится с певичками, что ему наверняка уже осточертели безмозглые красотки… А кроме того, против очевидности не попрешь, так что нет смысла ломать голову.

Утро уже почти миновало, когда Иможен приготовила завтрак и на подносе отнесла гостье. Та приняла его с благодарностью и легким смущением. Пока Нэнси ела, мисс Мак-Картри, устроившись у изголовья постели, рассказывала о придуманной ею программе на день. Главным образом Иможен собиралась показать подруге места своей боевой славы. Однако объяснения прервал звонок — кто-то твердой рукой дергал колокольчик у калитки. Мисс Мак-Картри вскочила на ноги:

— Это Аллан!

И, подбежав к зеркалу (чем немало позабавила и умилила Нэнси), шотландка бросилась открывать.

— Я ужасно смешна, верно? — крикнула она на бегу.

Мисс Нэнкетт рассмеялась.

— Нет, просто вы влюблены, моя дорогая!

Но это оказался не Аллан — разочарованному взору мисс Мак-Картри предстал констебль Тайлер.

— Что вам надо? — весьма нелюбезно осведомилась Иможен.

— Прошу прощения за беспокойство, мисс, но я пришел к вам не совсем официально…

— И зачем?

— По просьбе сержанта…

— Ну?

— Дело вот в чем… у шефа сегодня выходной… и он хотел бы половить рыбу…

— А мне какое дело, поедет Арчибальд Мак-Клостоу на рыбалку или нет? Да пусть отправляется хоть к самому дьяволу! Я полагаю, ему не требуется мое разрешение?

— В какой-то мере, мисс… Шефу хотелось бы знать, намерены ли вы сегодня продолжать опустошения… Тогда, как вы понимаете, он останется в участке ждать трупов…

— Сэмюель Тайлер, вы что, уже с утра пьяны? Или Арчибальд Мак-Клостоу совсем идиот? А может, вы просто издеваетесь надо мной?

— Не сердитесь, Иможен, и…

— Прочь отсюда, Тайлер, пока я и вправду не разозлилась, и передайте сержанту, что он самый тупой кретин во всей Шотландии!

И, подведя таким образом итог разговору, мисс Мак-Картри повернулась спиной к озадаченному констеблю.

Нэнси надела фартук и принялась помогать Иможен по хозяйству. Обе дамы бодро орудовали тряпками и вениками, что не мешало им разговаривать, причем главную роль играла, разумеется, мисс Мак-Картри — накануне она далеко не все успела рассказать подруге. Так, в хлопотах и разговорах, прошло время до полудня. Потом они отправились на кухню готовить простой, но достаточно плотный обед: как-никак им предстояла долгая прогулка по окрестностям Каллендера. Иможен чистила лук, когда в калитку сада неожиданно постучали. Она вытерла тыльной стороной кисти распухшие от слез глаза и сняла фартук.

— Надеюсь, это не Алан! Видок у меня сейчас…

Но это был он. Увидев мисс Мак-Картри, молодой человек бросился навстречу и схватил ее за руки.

— Я очень спешил… Но вы, кажется, плачете?

— Я чистила лук.