Не сердите толстяка

Сердце щемануло. Сынок. Неужели надо стать калекой, чтоб отец так называл своего сына? Или нет?

Приглашаю присесть. Отец подводит сына к стулу и, убедившись, что тот в порядке, устраивается сам у стеночки. А ведь он лишь чуток ниже меня, просто рядом с сыном рост скрадывается.

Знакомимся. Великана зовут Игорь, ему двадцать семь лет. Хм… Удивлён. А чего голова наполовину седая? Причина проста. Война. А он — старлей спецназа. Боюсь даже представить, что он видел в своей жизни. И тут я задал странный вопрос, обращаясь к отцу, сам не понимаю, как вырвалось. Ведь хотел узнать, почему Игорь в тёмных очках, ведь бабка сказала, что он не совсем ослеп.

— Скажите, Виктор Андреевич, а когда вы начали Игоря сыном называть?

— Э-э-э… Простите, — не понимает, — я никогда не сомневался, что он мой сын.

— Мне кажется, — улыбается Игорь, — что Тимофей имеет в виду совсем другое. Ведь так?

— Да, — и дрогнувшим голосом интересуюсь у парня: — Ты помнишь?

Кивает:

— Когда в больнице оказался. Веришь, нет, сколько воевал, а кроме пустячных царапин ничего. А тут контузия и кома. Выжил чудом. И знаешь, как прозрел батя… Пить бросил.

— Игорь! — мужичок вскакивает, но, повинуясь жесту сына, садится.

— Не шуми. Сколько ты матери нервов вытянул?

— Так я ж пальцем никогда…

— Это да, — Игорь кивает. Чуть помолчав, продолжает: — Знаешь, Тимофей, я даже рад, что так вышло. Батя человеком стал, а у меня ведь ещё две сестрёнки, — и жёстко отрезал: — Ты последний, к кому обращаемся, толку нет, а сестёр ещё выучить надо. Потому и в очках, — прикасается пальцами к оправе, — привыкаю.

— Значит, немного всё ещё видишь? — а у самого внутри всё крутит. Вот оно как. Неужели мне надо калекой стать, чтоб батя сыном назвал… Просто так, а не когда в глаз дать хочет.

— Да, — кивает.

— Я тебя вылечу.

— Ха, — усмехается, — не верю я во все это шаманство. Если бы не мать, не пошёл бы. У меня в башке осколок, и достать его нельзя. Так что без вариантов, братан.

— Я не шаман, — обижаюсь, — не знаешь, не говори. И если сказал — вылечу, значит вылечу. Кстати, бабка говорила, что ты с матерью должен был прийти.

Игорь вздыхает, а Виктор Андреевич торопливо бубнит:

— Устала она, вся на нервах. Пока вот бабушку вашу нашла, пока прорвалась на приём, у вас ведь тут очередь на год вперёд. А тут, как Мария Ивановна согласилась, так и слегла, сердце прихватило, скорую вызывали. Но уже всё хорошо: лежит, отдыхает, а нас вот силком отправила…

Вот оно как… Материнская любовь не знает преград. Моя мать тоже горы бы за меня свернула…

— Далеко живёте?

— Минут пятнадцать на машине, если без пробок, — удивлённо отвечает Виктор Андреевич.

— Значит так, дядя Витя, руки в ноги и везите сюда вашу жену.

— Зачем? — хлопает глазами.

— Не позже, чем через час, она должна быть здесь. Её я тоже вылечу. Ну!

Тот как-то задёргался, то к двери, то к сыну. Но тут вмешался Игорь:

— Батя, не тупи. Мухой давай, — и когда отец испарился, спросил меня: — Почему?

— Ты не поймёшь.

— А вдруг?

— Месть, — вздыхаю.

— Кому? Маме? — начинает приподниматься.

— Не-а, — смеюсь, — бабке моей.

Я же говорил, что я коварный? Вот я сейчас и подарю бедной женщине самое дорогое лекарство, какое найду. А что? Игорь деда бабке напомнил, а мать его — мне мать мою ведьму… Я покажу старой интриганке, как меня, неопытного и беззащитного, бросать в лапы злобного олигарха. И вообще. Осколок в голове. Нет, вы поняли? Она же меня просто обманула. Ещё и, вроде как, не хотела показывать мне этого клиента. Типа сама потом. А я, типа, сам вызвался. Нет, чтоб просто попросить. Вот ведь. Спросите, чего я взъелся? Да потому, что она изначально не смогла бы вынуть осколок, который доктора не могут достать, тем более из головы. Никак. Вот и развела глупого внука. Обидно? Обидно! Не за то, что развела, а за то, что просто не попросила. Как будто я бы отказался помочь. Так что по карману её, по карману.

— Так что не заморачивайся, давай лучше посмотрим, что там с твоим зрением.

Игорь кивает, и я прижимаю ладони к его вискам. Да что же это такое делается? За что? Что я ей плохого сделал? За что она так со мной? Что доказать хочет? Я был не прав в отношении своей бабки, она меня не развела, она меня подставила. Жестоко. Осколок в голове Игоря… Я не могу его достать. Нет, могу. Вот только что с ним после этого будет? Пятьдесят на пятьдесят: или умрёт, или дурачком станет. Вы скажете, что, возможно, я не прав и возвожу напраслину на бабку? Мол, откуда она могла знать? Так ведь бабуля-то ведунья, а не какая-нибудь знахарка вроде моей мамы. И не просто какая-то там… А архиведьма. Да, я могу то, что ей не по силам, так ведь я именно целитель. Но и мне не доступно то, что может она. Это как скальпель и ножницы — и то, и то имеет отношение к медицине, но функции разные. Да и опыта у неё не в пример больше, чем у меня. Так что, уверен, она сразу всё поняла.

— Игорь, извини, но я не смогу вынуть осколок из твоей головы.

— И что? — улыбается. — Это я давно знаю. Ты со зрением помочь можешь?

— Могу, — киваю, непонятно для кого. Он же наверняка меня не видит. Через тёмные очки-то.