Не сердите толстяка

— Войдите! — с подсказкой моего пушистого друга до меня доходит, что похоже у меня переклин на почве секса. И я банально принял стук в дверь за пиликанье селектора.

— Тима? — в слегка приоткрытую дверь просунулась голова Томы. И как-то странно на меня посмотрела.

Чего это с ней? Прям взгляд такой кроткий, голосок тихий. А ведь совсем недавно задом крутила, титьками сверкала. Вот что происходит? А? Чего опять задумала? Соскочить хочет? А фиг ей. Она слово дала. Нет, будь она обычной женщиной, это был бы не аргумент. Знаем, проходили. Но Тома ведьма. Думаете, просто так меня травила? Как бы ни так. Если бы у меня ничего не вышло, по причине моего полового бессилия, то это мои проблемы. Она-то была готова. Сейчас. Сразу после ухода Ирины. На более позднее время не рискнул договариваться. Ей только дай время подумать. Бабы вообще народ ушлый, а тут ещё и ведьма. Вон не отходя от кассы, нашла чем травануть. Так что просто отказаться она не может. Так что тогда происходит-то?

— Мурр-рр-р… — вот спасибо мурзатому, подсказал. Надо будет ему всё-таки накатить сметанки. Или вообще на рыбалку вместе с ним смотаться. Пушистик жуть как любит свежепойманную ещё трепыхающуюся рыбёшку. Ой. Отвлёкся что-то.

— Чего? — с трудом, но мне удаётся задать вопрос спокойным голосом и даже подпустить немного равнодушия в голос. Кто сказал не верю? На кол его, тоже мне Станиславский нашёлся! Да я хочу трахтибидохнуть эту самку колдовского племени. Да ещё и желательно поглубже, поглубже. Обновлённым-то инструментом. Ещё даже не побывавшем в деле. Интересно, как он себя проявит? Не подведёт ли? А то фиг знает эти побочные эффекты, вроде и подрос член, а если работать будет с перебоями? Что тогда? Опять в кому? Или к бабке идти кланяться. Помогите, Марь Иванна, внучку своему, у него пися падает. Капец! У меня едет крыша. Не могу ни на чём сосредоточиться. Секса мне. Секса! Но Барсик прав. Месть сладка!

Помните, что пообещала сказать Томе Ирина перед уходом? Вот-вот. А кто может поручиться, как подействует привычное во всех отношениях зелье, на одного симпатичного колдуна провалявшегося кучу времени в коме, от тоже обычного зелья? А? Вот и я не знаю. Тьфу, то есть, я-то знаю. Хотя откуда? Я же его вылил. Так что, как я могу с уверенностью это утверждать. Э-э-э… ТИТЬКИ!!!

Это Тома обеспокоенная моим отсутствующим взглядом, всё-таки, решила войти и проверить, как я там. Живой? Или уже всё? Сменил ориентацию. О-о-о!!! Класс!!! Вот теперь пусть она побеспокоится, пусть узнает, как это когда тебя динамят. Но стоп. Главное не отказываться от договора, просто немного помариновать, а то знаю я эти штучки. Типа я не хотела, токмо во исполнение взятых на себя обязательств. Ах, князь, не поворачивайте меня на этот бок, мне не нравится узор обоев на этой стене. Ох, не надо так быстро, слушайте метроном и не сбивайтесь с ритма. Взять в рот? Фи. В этом сезоне это не модно… Тьфу… ТИТЬКИ!!!

Ну, вот чего она склонилась надо мной и сосредоточенно смотрит в глаза, пытаясь рассмотреть там… А что она там увидеть хочет? Как я отношусь к женскому полу? Да положительно отношусь. Положить и сверху забраться, милое дело. Хотя можно наоборот. Тоже весьма интересно.

— Тима? Тима? — ну и чего она меня трясёт? Я, может, чуть великое открытие не совершил. Я, может, практически разработал идеальное средство по совра… Хряпсь!

— Тома, ты чего обалдела? — хватаюсь за левую щёку, которая полыхает огнём от жёсткой пощёчины. Сам отталкиваюсь ногами от пола, кресло на колёсиках слегка отъезжает от этой ненормальной. Которая, сперва, долго не даёт, потом травит жутким ядом от которого писька может стать не нужной, а потом херачит по роже. Вон даже губу разбила. А вот не буду лечить, пусть видит, что натворила. Вот только обезболю, я же не мазохист.

— А чего ты сидишь, как не живой и пялишься в стену? Ой! — замечает струйку крови текущую из уголка рта. Делает движение в мою сторону, но я ещё отодвигаюсь и, встретив спинкой стену, выставляю перед собой руку. А фиг её бешённую знает. Меня по лицу нельзя бить. Мне больно. И, вообще, ответить могу. Потом буду душевно мучиться, страдать, прощу ей всё. И фиг мне, а не секс. Что? Ах она коварная!

— Ты это. Держи дистанцию, — выговариваю, кривясь от жутчайшей боли в разбитой губе. Можно сказать я смертельно ранет. Ну, почти. — Томка, ты что обалдела совсем? Мне же больно!

— Тимка, прости, — кидается к шкафу и начинает доставать оттуда вату, бинты, зелёнку, йод, мазь Вишневского, но добила меня пачка Ибупрофена. Это такое обезболивающее, если кто не знал. Откуда? Нет, вы не поняли. Откуда в этом рассаднике ведьмовства Ибупрофен? Капец! Полежал в коме. Докатились. Сперва ноутбуки и браслеты, теперь вот лекарства, а дальше что? В мед Тима иди, поступай. Да идите вы все лесом! Я сам себя вылечу-у-у.

— Э-э-э… Тома, Тома, ты это брось. Всё уже зажило. Я лекарь ты не забыла?