Не сердитесь, Имоджин

Когда Имоджин добралась до дому, миссис Элрой была все еще там. Не желая, чтобы Розмари догадалась о ее поражении (о чем — увы! — ей, конечно же, не замедлят донести), мисс Мак-Картри сразу же прошла к себе в комнату и закрылась на ключ. При всем своем непокорном нраве, который не позволял ей отступать ни перед какой опасностью, она была человеком бесхитростным и становилась беззащитной как малое дитя всякий раз, когда сталкивалась с мелкими интригами своих земляков. Только сейчас она начала по-настоящему осознавать все величие миссии, которую добровольно взвалила на свои отнюдь не хрупкие плечи. Да, непонимание, презрение и даже злоба обывателей — вот удел безвестных героев британских секретных служб. Когда миссис Магру донимала ее своей подлой завистью, она с трудом сдержалась, чтобы не крикнуть в лицо этим безмозглым кретинкам: убивая человека, покушавшегося на ее жизнь, она защищала не только себя, но и всех их, многие-многие миллионы жителей Соединенного Королевства! Но она все же сдержалась, потому что не могла нарушить клятвы. Никто не должен знать, что она тайно борется за честь Короны. Это мысленное восхождение к заоблачным высям бескорыстной самоотверженности вернуло агенту Икс чуть было не утраченную уверенность в своих силах, и, полностью придя в себя, Имоджин приблизилась к гравюре Роберта Брюса, пристально вгляделась в знакомое до каждой черточки лицо и прошептала:

— Только теперь, Роберт, я по-настоящему поняла, что герои всегда обречены на одиночество…

В этот момент в комнату постучали; однако мисс Мак-Картри, жаловавшая теперь миссис Элрой не более всех прочих калландерских дурех, была вовсе не в том настроении, чтобы снова вступать со старой нянькой в какие бы то ни было беседы. Поэтому она весьма неприветливо спросила через дверь:

— Кто там еще?

— Вас тут хочет видеть какой-то джентльмен, — ответил голос миссис Элрой.

— Он что, не представился?

— Вроде бы его зовут Росс.

— Пусть подождет в гостиной, я сейчас спущусь!

Послышались тяжелые шаги: это престарелая Розмари с трудом преодолевала ступеньки. Гоуэн Росс? Что ему надо? Может, явился укорять Имоджин в смерти друга? Или и сам он сообщник убитого шпиона? А если, наоборот, Росс, как и она, по своей наивности даже не догадывался о его преступных маневрах? Среди всех этих вереницей пронесшихся в голове вопросов она все-таки явственно различила слабый голосок. Голосок нашептывал ей, что Гоуэн, когда исчез тот, кого он считал своим соперником, решился признаться, что это он написал ей любовную записку, и сказать об обуревающих его чувствах. Появившаяся минуту спустя в гостиной гордая, самоуверенная дама уже ничем не напоминала ту поникшую, сраженную неблагодарностью калландерцев Имоджин, какой она совсем недавно крадучись пробиралась к себе в спальню.

При виде ее Гоуэн Росс заерзал, пытаясь вызволить свое дородное тело из кресла, в которое усадила его миссис Элрой. Приняв наконец вертикальное положение, он сразу же, широко раскинув руки, заспешил к хозяйке дома.

— Мисс Мак-Картри, дорогая… я только утром узнал… какая ужасная новость… Даже не знаю, как выразить свое возмущение… Какой негодяй!.. А я… я даже и подозревать не мог…

От волнения он путался в словах, и Имоджин, растрогавшись, сразу же взяла весьма доброжелательный тон.

— Успокойтесь, любезный мистер Росс, ну зачем так волноваться. Давайте-ка лучше присядем.

— Да-да… разумеется… с превеликим удовольствием… Я так счастлив, что вижу вас в добром здравии!

Тут Имоджин еще раз повторила драматическую историю с Линдсеем. На сей раз она превзошла самое себя и рассказ получился таким захватывающим, что Гоуэн, с вытаращенными глазами и разинутым ртом, буквально упивался каждым ее словом. Когда она дошла до сцены с вероломным нападением Флутипола, Росс, не в силах более сдерживать возмущение, вскочил с места и, размахивая короткими ручками, завопил:

— Ах, мисс Мак-Картри, позвольте мне набить морду этому типу!

— Успокойтесь, дорогой друг. Он не по зубам для вас… для нас… во всяком случае сейчас нам с ним не справиться… Надо действовать осторожно, ведь хитрость можно одолеть только хитростью… У меня нет свидетелей, так что он способен наплести с три короба…

— Вот каналья!

— А вы, мистер Росс, что вы думаете о покойном Эндрю Линдсее?

В ответ Гоуэн поведал, что познакомился с Линдсеем у себя в клубе, а взаимная симпатия между ними родилась благодаря общему пристрастию к рыбной ловле. Больше Росс ничего о нем не знает; мог ли он подозревать, что под несколько суровой, но не лишенной известной приятности внешностью скрывается такой негодяй! Гоуэн попросил у Имоджин извинения, что невольно оказался как бы сообщником этого подлого Эндрю, — да простит его Господь! — и признался, что, похоже, в пятьдесят два года ему еще многое предстоит узнать о мужском коварстве!

— Следует ли мне понимать, — шаловливо проворковала мисс Мак-Картри, — что о женщинах вам уже известно решительно все?

— Нет… ну что вы… Конечно, нет… И вот вам доказательство: в моем возрасте у людей уже внуки, а я все еще по-прежнему холостяк…