Не сердитесь, Иможен! Возвращение Иможен

– Я понял ваш намек, Тайлер. Но нет, она сидела дома, а если бы и вышла, то никогда не посмела бы сделать такую пакость. Маргарет знает, что я могу и шею свернуть…

Войдя в бакалею, констебль застал миссис Фрейзер, миссис Плери и миссис Шарп за оживленным разговором с миссис Мак–Грю.

– Уильяма нет, миссис Мак–Грю?

– Он работает на складе.

– С вашего разрешения, я хотел бы поговорить с Уильямом.

С любопытством взглянув на констебля, Элизабет позвала мужа, и тот прибежал, даже не сняв большого синего фартука.

– Привет, Тайлер.

– Привет, Мак–Грю. Слыхали, что произошло сегодня ночью?

– Нет.

Констебль снова рассказал о происшествии.

– Дело очень серьезное, Мак–Грю, – закончил он. – Мы не можем допустить у себя подобных нравов… Дайте мне только найти виновного – и он дорого заплатит!… Пожалуй, ему не только придется заплатить штраф и заново выкрасить мисс Мак–Картри ограду, но и посидеть в тюрьме… Остается разыскать человека, выходившего из дому вчера вечером… Думаю, это не составит особого труда…

Едва констебль закрыл за собой дверь, Мак–Грю заговорил сам с собой, словно не замечая ни жены, ни посетительниц.

– Мало у кого в Каллендере найдется сурик… Да и тех, кто ненавидит Иможен Мак–Картри до такой степени, чтобы решиться на этакую выходку, тоже немного… Если это мужчина, мне жаль его несчастную жену – за подобное ничтожество не стоило выходить замуж… А если это женщина, муж, конечно, не упустит такой замечательный повод для развода… Разве настоящему джентльмену приятно навещать супругу в тюрьме? Да и можно ли положиться на жену, способную трусливо, в темноте пакостить ближним? Нет, я заранее сочувствую этому несчастному…

Покупательницы молча, округлившимися от страха глазами смотрели на Мак–Грю. Элизабет пыталась напустить на себя полное безразличие, но суетливость ее движений выдавала внутреннюю панику. Уильям поднял голову.

– Скажите, Элизабет, вы ведь, кажется, вчера вечером вместе с этими дамами ходили на собрание общины?

– Ну да…

– Счастье для вас, что преподобный Хекверсон сможет это подтвердить, иначе вы бы первые попали под подозрение… И вам бы пришлось в полицейской машине ехать из Каллендера в Перт… От одной мысли об этом меня пробирает дрожь…

Первой не выдержала миссис Плери.

– Я не знала… Клянусь, я не знала, но я не хочу в тюрьму! Я не хочу в тюрьму!…

Остальные попытались ее утихомирить, но Мак–Грю нанес последний удар.

– Что я слышу, миссис Плери! Неужто вы, порядочная, уважаемая женщина, совершили это грязное дело?

– Я была не одна! – взвизгнула миссис Плери и, указав на трех подружек, добавила: – Мы ходили все вместе!

Уильям Мак–Грю медленно снял фартук и взял пиджак.

– Что вы делаете, Уильям? – шепелявя от страха, спросила Элизабет.

– Иду сообщать о вас Мак–Клостоу.

Миссис Фрейзер мстительно ткнула пальцем в сторону бакалейщицы.

– Это она нас туда потащила!

А Мак–Грю, как будто не слыша ее слов, все так же спокойно добавил:

– И, разумеется, заодно схожу к Лью Робертсу – пусть начинает собирать бумаги для развода.

Уильям водрузил на голову шляпу.

– Простите меня… – прошептала Элизабет.

– Боюсь, теперь уже слишком поздно…

В смертельном испуге бакалейщица отбросила всякую гордость:

– Если надо, я готова сидеть в тюрьме, Уильям, но не бросайте меня! Вы ведь мой муж перед Богом… Если вы подадите на развод, я покончу с собой!

Мак–Грю изобразил крайнее удивление.

– А я и не знал, что вы так дорожите мной, Элизабет! Или, может, жаль терять козла отпущения?

Миссис Шарп, захлебываясь слезами, стала умолять бакалейщика:

– Сжальтесь… Мы – ваши самые верные и постоянные покупательницы, мистер Мак–Грю… Пожалуйста, спасите нас от тюрьмы!

Уильям сделал вид, будто погрузился в глубокую задумчивость.

– Возможно, я и сумею все уладить… – наконец сказал он.

По бакалее прокатилось исполненное надежды четырехкратное «ах».

– Надо уговорить мисс Мак–Картри забрать жалобу.

Миссис Фрейзер пожала плечами.

– Она ни за что не согласится!

– Кто знает, если об этом попрошу я…

Все четыре женщины бросились к Мак–Грю, целовали ему руки, гладили и тормошили. Бакалейщик не без труда высвободился.

– Я, естественно, ничего не обещаю, но постараюсь изо всех сил.

Уже у двери Уильяма остановила жена.

– И вы не пойдете к Лью Робертсу?

– Скажем, пока подумаю…

На пороге он снова обернулся.

– Теперь уборкой на складе будете заниматься вы, Элизабет…

– Конечно, Уильям…

– …и ходить за товаром в погреб…

– С удовольствием, Уильям!

– …и не станете ворчать, если мне вздумается заглянуть в «Гордого Горца»…

Это условие оказалось значительное труднее, но бакалейщица уступила и тут.

– Все будет так, как вы захотите, Уильям.

Мак–Грю снисходительно оглядел жалкую, заплаканную четверку.

– Ну, хорошо. Надеюсь, мне удастся принести вам добрые вести от мисс Мак–Картри…

– Да благословит вас Бог! – отозвался дружный хор.

– «Убираться домой!» Нет, вы только подумайте! Так ведь вот он, мой дом, здесь! Я почти не сомневаюсь, что это работа мерзавки Мак–Грю! Эх, будь я вполне уверена, сейчас же отправилась бы к ней в бакалею и выпорола при всем честном народе, как она того заслуживает!