Не сгорит эта сталь

А когда дым рассеялся, в оголенной арке, где ранее были врата бастиона, величаво стоял единственный человек в черной робе. Длинные его волосы веяли в потоках трепещущего воздуха, в котором теперь блуждал прохладный колдовской аромат.

***

День спустя

Усталая стежка следов тянулась по пыльной дороге. Каждый отпечаток правой ступни вытягивался вперед хромой полосой. Путник специально выбрал этот безлюдный, окольный маршрут. За два дня пути ему встретилась лишь пара бродяг, удивленных глаз которых он старательно избегал.

Неподалеку послышалось журчание. Он спустился к худому, заросшему тростником ручью.

Покрытый сажей шлем безвольно бряцнул о землю, стальные наколенники ударили илистый берег. Губами он припал к поверхности, разогнав стаю беспечных мошек. Мутная вода с привкусом земли покатилась по горлу.

Изможденный, он поднял глаза, взглянув в ясное небо цвета морской волы – такое же, как пару дней назад. Снял перчатки, окованные тонкими металлическими пластинками, вытер рот запястьем. Вода притупила изнуряющий голод. Несколько раз он глубоко вдохнул, затем поднялся, но по привычке ступил на правую ногу – острая боль пронзила конечность. Рыцарь оступился, снова пав на землю. Закусил губу, он сжал кулаки, пережидая пока отступит боль. Со злостью ударил по земле.

«Почему бы просто не умереть? Дальше всё равно ничего нет». Не после того, что он сделал.

При нём нет оружия, нет денег и провианта, а звание, если и сохранено, то он более не достоин его носить. И всё же есть еще нечто, которое ему должно сделать, прежде чем покончить с собой.

«Слабо, – усмешкой шепнул кто-то над ухом, – слабо ты себя терзаешь, предательская душонка».

Но это ладно, это ничего, пусть бормочет. Тим уж давно перестал обращать внимание на этот тонкий, словно шипение змеи, голосок, поселившийся в его голове. Его разум просто устал, ослаб после случившегося, вот и мерещится всякая чертовщина.

Засечная твердыня Серый Камень пала. Учитывая, сколь организованно действовал враг, скорее всего, об этом еще никто не знает. Гонцы, отправленные перед началом осады, скорее всего, не смогли пройти через блокадное кольцо. Тим сам лишь божественным проведением пересек его в темноте, когда армия захватчиков, после взятия укреплений, пришла в движение.