Не шути со мной, Рыжая

Поначалу удивляющаяся такому обращению Лебедева, пыталась выведать у Юли все подробности их с Верещагиным общения и было ли оно, вообще, как таковое, на что последняя лишь отмахивались и отвечала односложным: «он просто подвёз меня до дома, Нютка, не более». И Аня решила оставить сестру в покое, прекрасно зная, что та расскажет сразу, как только они останутся вдвоём и без лишних ушей.

- А как ещё прекрасные Джульетты живут?

- Лучше всех на свете?

- Именно.

На этом расспросы о Юле заканчивались, и наступала Васина очередь отвечать на вопросы. Аня интересовалась тем, когда, наконец, ей можно будет перестать прятаться в доме у Димы и врать семье и друзьям. Верещагин отвечал пусть и не совсем ясно, видимо не хотел давать ей ложную надежду, но честно.

- Скоро, Нюся. Мы думаем, что уже скоро всё это, если не закончится, то хотя бы тебе перестанет угрожать опасность.

Диме такие вопросы она задавать почему-то не спешила. С ним хотелось говорить о другом, и это ей тоже очень нравилось. Для него словно не существовало темы, которую бы он не хотел с ней обсудить. И после каждого такого разговора приходило осознание того, что ни с каким другим мужчиной, с которым её связывали близкие отношения, ей не было так легко и свободно.

Дмитрий Лебедев бил все рекорды её бывших, но Аня снова не собиралась ему в этом признаваться. По крайней мере, вслух точно.

* Хит певца Юрия Антонов «Не умирай, любовь».

**Цитата из мультсериала «Чёрный плащ».

34

И Лебедева совершенно не подозревала о том, что сама, незаметно для себя, также ставила рекорды, оставляя позади себя менее удачливых бывших дам сердца Дмитрия. На это как раз не забыла намекнуть в разговоре с ним Милена, которой со стороны было видно гораздо больше, чем казалось любимому старшему брату.

- Мить, - позвала девушка, наблюдая, как тот читает бумаги, которые она принесла ему на подпись. – Отвлекись на минуту.

Взгляд внимательных голубых глаз, которые были очень похожими на её глаза, оторвался от документов и остановился на ней.

- В чём дело?

- Это я у тебя хочу спросить.

Дима, вопросительно вскинув бровь, откинулся в кресле.

- Яснее можно, Мил?

- Можно, - кивнула девушка и, расправив несуществующие складки на облегающей юбке, поудобнее устроилась на своём месте. – Аня.

- Ещё яснее, пожалуйста, если можно, - прищурившись, попросил мужчина.

- Конечно, - Милена снова невозмутимо кивнула и сложила руки на груди – для посвящённых знак, что разговор предстоит, если не сложный, то серьёзный точно. -  Аня. Она же Нюся. Она же «Ладно, Рыжая, сдаюсь. Не буду я кофе в десять часов вечера пить. Давай свой чай с малиной». Дальше продолжать? Или достаточно? Твоя Аня.

Вот как? Его Аня? Уже его?

Дима раздражённо дёрнул плечом, мысленно возвращаясь к теме разговора.

- Тебя что-то не устраивает?

- А я тут причём? – в такие моменты в Милене проглядывались, присущие матери, черты. Строгие и учительские. Те самые, что заставляют чувствовать себя глупым и несмышлёным. И это при том, что он старше сестры на восемь лет. – Лучше ты мне скажи.

- Давай без прелюдий? Чётко и по делу.

- Ты же понимаешь, что Аня – не Белла? Не Марианна, не Юлиана и даже не Жанна? Её, как Уварову, легко вычеркнуть не получится. Нюся из другого теста.

О, да. Лебедев понимал. Осознал это ещё после того, как она спасла не только их с Васькой репутации, но и свободу. А теперь убеждался в этом всё сильнее. Каждым утром когда просыпался, а рядом находилась тёплая, не накрашенная и такая естественно красивая Нюся. За завтраком – совместный просмотр новостей, а после – пожелание удачного дня. Когда он уже в пальто и с ключами от машины в кармане, а она в том самом его супергеройском халате с жёлтой эмблемой летучей мыши и в его же тапочках, которые ей велики, но альтернативы нет, а пол холодный и Клара Львовна будет ругаться, если показаться ей на глаза босиком. Он и сам начинал ворчать по этому поводу, стоило ему увидеть Рыжую без домашней обуви на ногах. «Ну и что, что ты, Нюся, из них выпадываешь? Заболеть хочешь?  Надо, Федя, надо***». Вечером же ужин, фильм на ночь или ещё какое-нибудь занятие, а потом кровать и рыжие локоны сквозь пальцы. И губы. Всё такие же сладкие и вовсе не от малины, что плавала на дне кружки с чаем, а потому что сами по себе такие. Вкусные и мягкие.

- Понимаю, Мила.

- Ты уверен, что понимаешь именно той частью тела, которой нормальные люди обычно думают?

Братский взгляд посуровел, и Милена ненароком вспомнила дедушку. Он смотрел на неё точно также, когда она без спроса ушла на речку и её потом искали всем селом.

- Повторяю в первый и последний раз. Да, понимаю. Да, уверен. И да, разговор закрыт.

- Не сердись. Я просто переживаю.

- Не сержусь. А ты лучше начни переживать по поводу Семёнова. Он снова не так договор составил.

- Что?! – девушка, вмиг переключившись на работу, вскочила на ноги и подошла к брату, склонившись через плечо которого принялась, бормоча под нос, перечитывать текст. – Нет, ну это уже ни в какие рамки…

***