Не шутите с колдуном

В смысле «случилось»? Вряд ли у меня на лбу черным маркером было написано, что наша семья пережила какую-то страшную трагедию. Либо Тамзин пару мгновений назад мысленно ковырялся у меня в башке, если он так умеет, либо знал что-то, чего не знаю я.

– К чему такие вопросы?

– Искреннее любопытство, не более того.

Каждое его слово – точно острый нож. Разговор – словно битва. Казалось, если я скажу что-то лишнее, эту информацию Тамзин тут же использует против меня. Меня это пугало, но в то же время я не могла отрицать, что мне нравилось это чувство опасности, пляшущее мурашками по телу.

– Отец говорит, что она умерла. А я думаю, что она уехала и не вернулась.

– А если я скажу, что ни то и ни другое?

– Ч-что?

Рот пересох как земля в пустыне.

Наши с Тамзином взгляды встретились, и он улыбнулся мне голодной улыбкой, словно лиса, забредшая в курятник. Ну точно сущий дьявол!

– Ты мне сразу ее напомнила. Тот же взгляд. То же лицо.

– Сука, что ты сделал с моей матерью?!

Меня будто громом поразило. Я уже сжала кулак, чтобы вмазать Тамзину по впалой щеке, но он тут же отпрянул назад и скорчил непонимающе испуганную мину. Его руки медленно поползли вверх, словно я наставила на него пистолет.

– Имриш, поверь мне на слово, я ничего с ней не делал. Я просто был с ней когда-то знаком.

Я заглянула ему в светлые глаза, пытаясь отыскать в них ложь. Но там не было и намека: взгляд серьезен, чист, отчасти даже печален. С лица стерта ухмылка. Либо он говорил правду, либо он потрясающий актер.

– Она, как и ты, любила книжки, – продолжил Тамзин. – Но не те, которые ты читаешь, а другие. Старые, древние, запретные. Она приходила за ними ко мне, пыталась постичь их мудрость, вобрать в себя их силу. Но, к сожалению, когда человек пытается постичь что-то неведомое, это что-то может его настичь. Тут уместнее задать другой вопрос… – Ухмылка на его лице вдруг снова расцвела, обнажая черные зубы, а в глазах вспыхнул зеленый дьявольский огонь. – Не что я сделал с ней… А что она сделала со мной?

– Ах ты старая скотина! – Я кинула в него недоеденным сэндвичем.

Конечно же, он пришел ко мне не для «дружеской беседы», а чтобы морально добить и посмотреть, что из этого выйдет.

Светлые глаза мага заволокло зеленой дымкой. Я могла поклясться, что они источали слабый призрачный свет.

– Иногда дети обязаны расплачиваться за ошибки родителей. Или идти тем же тернистым путем.

– Не втягивай меня в это!

Мимо скамьи сновали люди – разукрашенные актеры и гости, но они будто нас не замечали. Никто не смотрел в нашу сторону, словно скамья была пуста.

Тамзин подвинулся поближе и положил мне руку на плечо, вцепившись в него узловатыми пальцами. Его глиняное лицо исказилось в какой-то странной надежде, но, возможно, мне это лишь показалось, поскольку эмоции на его «маске» угадывались также сложно, как и возраст.

– Имриш, милая, – его горячее дыхание коснулось моей щеки, – ты уже запуталась, как муха в паутине. Пауку осталось тебя только сожрать.

– Ублюдок!

Я поднялась, отряхивая плечо в том месте, где он ко мне прикоснулся. Отошла на несколько шагов, но Тамзин окликнул меня.

Нехотя пришлось обернуться:

– Что за…

В его руке появились старые карманные часы на длинной цепочке. Он начал раскачивать их, как маятник гипнотизера:

– Тик-так, тик-так, – издеваясь, приговаривал Тамзин. Паскудная ухмылка стала только шире. – Времечко уходит. Твой драгоценный Анри скоро придет по твою душу. Беги куда угодно, прячься, но он все равно тебя найдет. И убьет всех, кто будет рядом с тобой.

Раскачивающиеся часы на миг лишили меня воли, всколыхнув в памяти какое-то древнее воспоминание. Золотые часы, лицо старика в темноте… Я тряхнула головой:

– Гори в аду, Тамзин!

– Не могу! – Он возмущенно развел руками. – Меня выгнали оттуда!

Я одернула рюкзак за лямки и пошла прочь с площади, сгорая от гнева. Я что ему, кукла какая-то, чтобы со мной играться?

– Угрожает он мне, мать приплетает. Ха! Чертов козел.

Я вспомнила про отцовский нож, ждущий своего часа на дне рюкзака. Интересно, какова вероятность, что Тамзин при помощи магии постоянно смотрит в будущее, пытаясь предугадать события? Если я сейчас развернусь, быстро достану нож и всажу ему в грудь, он это увидит? Успеет ли увернуться? Будет ли ждать?

– Успокойся, Имриш. – Я потерла пульсирующие болью виски. Необдуманная попытка убийства посреди площади при огромнейшем количестве свидетелей меня не прельщала, как и то, что Тамзин, возможно, чего-то подобного от меня и ожидал.

Пришлось успокаивать себя тем, что я пришла к нему не зря. По крайней мере, ему удалось чуть приоткрыть для меня дверь в мир правды и заставить вновь задуматься над проблемой, которая долгие годы не давала мне покоя.

Где мама? Где наша Эллен Каллем?

«Что она сделала со мной?» – крайне специфичная фраза, которую можно было понять как угодно, в любом понравившимся варианте. Это была бессмыслица, доведенная до абсурда.