Не сирота. Дочь олигарха

Накладываю повязку. Мы встречаемся глазами, и мир перестает существовать. Наши губы близко-близко, в сантиметре от поцелуя. Я готов к этому шагу, и мне почему-то кажется, Евгения не будет против.

Она облизывает пересохшие губы и прикрывает глаза. Это мой зеленый свет?

– А пицца где? – Голос Кати врезается в нас, словно снаряд, разрушая прекрасный момент.

Евгения резко отпрыгивает в сторону, а я качаю головой. Размечтался, идиот… Дети – цветы жизни.

– Здесь ваша пицца, – ставлю на стол три коробки и открываю. Аромат расползается по кухне, аж желудок сводит.

– Пиццу едят руками, – говорит Женя и показывает Кате пример, берет один кусок и откусывает. – М-м-м очень вкусно. Попробуешь?

Катя кивает и сглатывает голодную слюну. Завороженно наблюдает за действиями. Женя дает ей откусить кусочек.

– Вкусно…

Вкладывает в руки весь кусок.

– Приятного аппетита, – улыбаюсь им и разворачиваюсь, чтобы пойти поработать.

– А вы… то есть ты с нами не будешь? – Голос Евгении ловит меня уже у двери.

– Нет, я не люблю пиццу.

– Ну пожалуйста. – Она умоляюще складывает руки и смотрит прямо в глаза. – Это ведь ваш первый совместный обед с дочкой.

Чертовка какая. Сдаюсь. Против лома нет приема…

– Ну хорошо. Считай, уговорила. Но я хочу мясную, – возвращаюсь за стол.

– Вот, пожалуйста, – протягивает мне аппетитный кусок, а я смотрю только на нее.

Знала бы ты, детка, какой голод меня сейчас мучает в первую очередь. Но делать нечего, приходится довольствоваться пиццей. Надо же, и правда вкусно.

– Какие у нас планы? – спрашивает Евгения.

А бог его знает… я даже и не подумал об этом.

– Сегодня предлагаю обживаться, – на ходу придумываю план действий. – Кстати, надо вызвать клининг и убрать в комнате…

– Да что вы! Я сама, – восклицает Евгения.

– Женя, – рычу на нее и клацаю зубами.

– Молчу, – припечатывает ладонь ко рту. Вот то-то же, умница, девочка. Быстро учится.

– Так вот. Сегодня дома, а завтра нас ждет Катин прадедушка. Ему не терпится познакомиться с ней.

– А бабушка с дедушкой?

– Пока только прадед, – напряженно отвечаю. Не хочу говорить на эту тему. Не сейчас.

– Понятно. Мы же не против? – Женя наклоняется к Кате.

– Неа. – Та довольно жует и качает головой. Как мало ребенку надо для счастья.

– Ну и славно.

Глава 21

Евгения

Едем в больницу к дедушке Виктора. Нервничаю так, как будто на смотрины везут меня, а не Катю. Руки мелко дрожат, а в груди все нарастает чувство тревоги. Но присутствие Виктора каким-то магическим образом придает мне уверенности. С ним почему-то не страшно.

Да и вообще, чем больше я узнаю его, тем яснее прихожу к выводу, что вся та скудная информация о нем, что у меня была, – полнейшая ерунда. Он совсем не такой, каким его описывают. Или просто мне повезло увидеть его другую, более светлую сторону.

Краем глаза кошусь на его сосредоточенный профиль и едва слышно вздыхаю. Виктор такой добрый, чуткий, отзывчивый. А какие у него нежные пальцы и теплая улыбка. Вспоминаю ее, и сердце заходится взволнованной пляской. Ничего не могу с собой поделать, этот мужчина действует на меня по-особенному. Рядом с ним мозг отключается, а все ощущения обостряются в разы. Я становлюсь оголенным нервом и чутко реагирую на любое его действие. Так непривычно и пугающе, но в то же время любопытно и хочется большего.

Виктор сворачивает на парковку больницы и останавливается.

– Приехали.

Кидает на меня лукавый взгляд и усмехается. Мои щеки мгновенно вспыхивают. Неужели я так откровенно его рассматривала, что попалась? Неловко-то как… Закусываю губу и опускаю взгляд, делая вид, что вожусь с ремнем безопасности.

– Женечка, – с такой нежностью говорит он, что перехватывает дыхание. – Просто нажми на кнопку. Вот так…

Его пальцы касаются моих и нажимают на механизм ремня. Шумно втягиваю носом воздух и замираю, придавленная его близостью. Смотрю в его глаза и теряю ориентацию в пространстве. Они, словно омут, затягивают меня в свой плен и лишают воли. Всего несколько сантиметров разделяют нас. Нервно сглатываю и инстинктивно облизываю пересохшие губы.

– Все просто. – Горячий шепот опаляет, запуская по телу миллионы мурашек.

– Спасибо, – выдавливаю из себя и сильнее вжимаюсь в кресло.

Виктор лишь неопределенно хмыкает и отодвигается. А затем выходит на улицу, чтобы помочь нам с Катей выбраться из машины.

Поднимаемся на нужный этаж и останавливаемся около одной из палат.

– Я сейчас, – сухо бросает Виктор и скрывается за дверью. Но через несколько секунд возвращается и пропускает нас внутрь.

В палате стоит всего лишь одна кровать, на которой лежит мужчина в возрасте. Сколько ему лет, определить сложно, видно только, что пожилой, но не старый. Лицо серьезное, даже строгое, а глаза пронзительные. Впиваются в меня тысячами ледяных иголок и исследуют. Я не чувствую от этого человека агрессии, скорее, внимательное любопытство. Но все равно становится как-то не по себе. Отвожу взгляд и передергиваю плечами, чтобы скрыть нервную дрожь.

– Здравствуй, дед. – Виктор проходит вперед, а мы с Катей остаемся у двери.