Не слабое звено

– Таня, да ты теперь Фелисия, а я Константин, но я никогда не забуду того времени, когда ты была Таней, а я был Уильямом. Я думал, что потерял тебя навсегда, но увидев твою белую голову над водой рядом с лордом Бредфордом, я решил, что больше тебе не нужно быть рядом со мной. Когда лорд рассказал мне, что теперь ты стала его дочерью, я был самым счастливым человеком, - он говорил, и не отрывал взгляда от глаз Фелисии. Его руки нашли ее ладони, и теперь, сжимала их с такой силой, что казалось, он хотел навсегда запечатлеть их форму и тепло.

– Но то, что я проснулся потом в карете, и на моей груди лежала твоя голова… Я подумал, что попал в рай. Мне неважно было куда меня везли и зачем, важно было, что я просыпался ночью и ты поила меня этой отвратительной жижей, после которой клонило в этот больной сон. Я считал, что это никогда не закончится – дорога, твои руки и голова у меня на груди, твой запах, потом снова опьянение и сон.

– Уильям… - начала было Фелисия, но он приложил свой палец к ее губам.

– Тс-с, нет, молчи. Помнишь, когда ты мне все рассказывала, ты просила меня помолчать, так вот, теперь ты выслушай меня. И после этого я могу уйти, а ты можешь считать себя замужней леди. Знаешь, если честно, мне было плевать куда ты меня привезла, и кем меня будут считать люди, мне было важно – любишь ли ты меня, есть ли в твоем сердце хоть капля любви ко мне. Я знаю, что ты подарила мне еще одну жизнь, и сейчас вправе распоряжаться ею, но, если ты не любишь меня, я не позволю этого, - он встал, налил из кувшина в кубки ликера, потом взял от очага чайник, от которого по всей комнате разносились ароматы заваренных трав, и добавил в кубки.

– Уильям, я боялась навязаться тебе и признаться в своей любви. Не думай, что я говорю это сейчас только из-за того, что хочу оставить тебя здесь. Именно этого я и боялась, - хохотнула Фелисия, принимая от него кубок, сделала большой глоток и посмотрела на Уильяма внимательно. – Я боялась того, что тебе придется жить с женщиной, которую ты не любишь, которую не хочешь видеть, но которой обязан жизнью.

Он сделал глоток и забрав кубок у Фелисии, поставил оба на стол. Присел обратно на кровать и молча посмотрел на нее. Тишина в комнате разбавлялась звуками из залы, где сейчас отмечали их свадьбу. Фелисия посмотрела на окно, улыбнулась и выдохнула:

– Надо было сказать сразу, а не мучиться почти две недели. Сейчас от меня ничего не зависит, муж мой, и поэтому мне легко принять любое твое решение, каким бы оно не было, оно не убьет меня, потому что я теперь знаю одно – убить может только предательство.

На душе у Фелисии, и правда, было так спокойно, что она готова была встать и направиться в зал, отметить там с сестрой хороший исход их дела, безопасность от посягательств на земли и их свободу. Даже если сейчас Уильям захочет уйти, она все равно будет рада тому, что Уильям жив, будет рада, что в тот момент, когда Костя падал возле стены уже мертвым, она приняла решение.

Уильям вдруг наклонился к ней и прижал ее олову к своей груди. Она слышала, как бьется его сердце, как прерывисто его дыхание, чувствовала, как дрожат его руки, и боялась сейчас даже мечтать, что все может оказаться правдой – что он любит ее не меньше, и что эти объятия не просто жест благодарности за свободу действий.

– Фелисия, жена моя, я не мог и мечтать о таком исходе, - он взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза, где уже собирались слезы. – Я люблю тебя больше жизни, и все это время, что ты была далеко, не мог и мечтать о том, что мы будем вместе, в безопасности, и ты будешь называть меня своим мужем.

Холодная ледяная броня, что она выстроили вокруг своего сердца, разлеталась колючими осколками, таяла от того тепла, что наполняло ее сердце. Руки сами потянулись, чтобы обнять его за шею и притянуть еще ближе к себе.

– Только прошу, не лги мне, и, если жизнь здесь станет для тебя невыносимой, скажи об этом, - прошептала она, когда он сгреб ее с постели и усадил на колени.

– Еще чего… Никогда я не смогу покинуть тебя, Фелисия, мое сердце сейчас готово вырваться из груди от счастья, от того, что могу обнимать тебя, держать на руках, - он целовал ее щеки, по которым текли сейчас слезы.  - Ты права, я не смогу оставить эту войну против короля, что присваивает наши земли, но теперь у меня появилась возможность вести войну прямо у него под носом…

– Уильям, я знаю, ты умен и бесстрашен, только, теперь ты не один, и если ты хоть на йоту ошибешься, беда коснется не только меня, но и Флоренсы, что доверилась мне, и ее сына, и всех в этом графстве, - начала было серьезно Фелисия, но Уильям обнял ее еще крепче, прижал к себе и прошептал: