(Не)случайный донор

— И если вы хотите, то можете стать им… Когда Вика родилась, у меня не было возможности крестить её, но мы могли бы сделать это сейчас…

Илья Сергеевич облизывает губы и выдавливает улыбку. Вижу, что ему непросто переварить полученную информацию и принять какое-то решение.

— Вы подумайте, я ведь не давлю, и я никоим образом не хочу, чтобы наша неожиданная связь как-то повлияла на рабочие отношения, просто, если бы вам было проще таким образом пережить утрату…

Я замолкаю, потому что и без того наговорила так много, что хочется язык завязать узлом. Постоянно топталась по его больной мозоли.

Дурында!

Но как обойти тему, на которой всё повязано?

— Я понял, Валя! Спасибо тебе за откровенность. Так странно, но ведь я привёз тебя сюда для того, чтобы признаться, что мой сын стал донором твоей дочери…

Между нами повисает неловкая пауза, а в глазах мужчины мелькает нестерпимая боль.

Часть 13. Валя

— Думаю, что идея с крёстным отцом неплохая! — немного подумав, выдаёт Илья Сергеевич.

Я вздрагиваю, потому что успела провалиться в мысли за время молчания, и его слова неожиданно вырвали меня в реальность.

— Да, наверное…

О крестинах я никогда не думала. С рождения Вики мне приходилось зарабатывать нам на жизнь и как-то держаться, порой без сна и отдыха. Сейчас мысль кажется дельной, ведь всех детей принято крестить. Как-то в больнице мне даже говорили, что если бы Вика была крещёной, то этот недуг обязательно обошёл бы её стороной. Конечно, тогда я считала всё это бредом, но, как говорится, бережёного Бог бережёт.

— Но я считаю, что пока мы не должны торопить события. Давай попробуем пару раз прогуляться вместе? Тогда мы все поймём, нужно ли нам это… Я не уверен, что смогу восполнить потерю сына, находясь рядом с твоей дочерью, а становление крёстным отцом — это большая ответственность. Не уверен, что потяну её.

Мне кажется, что мужчина пытается помягче отказаться от моего предложения, чтобы я не обиделась, поэтому я сразу же пытаюсь перевести тему и начинаю говорить о работе. Вскоре приносят наш заказ, и я начинаю без умолку нахваливать еду, несмотря на то, что вкус некоторых блюд кажется отчего-то слишком пресным. Возможно, так и должно быть?

— Если честно, то в этот раз здесь не особо хорошо приготовили! — хмурится Илья Сергеевич. — Наверное, сменился повар. Раньше блюда были гораздо вкуснее.

Я пожимаю плечами, потому что раньше никогда не бывала в этом месте. Меня сильно удивляет, когда после обеда мужчина предлагает отвезти меня домой, сказав, что работу я смогу доделать завтра, если нет ничего срочного.

В салоне его автомобиля приятно пахнет хвоей, и я немного расслабляюсь. Вчера я была сильно напряжена и боялась мужчину, а сегодня мне кажется, что он хороший и достойный человек. И не просто кажется, ведь наверняка всё так и есть на самом деле.

— Илья Сергеевич, можете оставить меня около магазинчика? Я обещала девочкам торт, — прошу, когда мы подъезжаем, и мужчина сворачивает на нашу улицу.

— Конечно, где скажешь, — сухо кивает он.

Мельком смотрю на мужчину и замечаю, какой измождённый у него вид. Мне бы хотелось помочь ему, но я понимаю, что даже общение с моей дочерью не станет панацеей. Наверное, если бы моей Вики не стало, я уже сошла бы с ума и ушла следом за ней. Не уверена, что у меня хватило бы сил справиться со столь сильной потерей.

Когда Илья Сергеевич останавливается около магазинчика, я несколько секунд сижу, но всё же решаюсь поднять на него взгляд. Мы некоторое время смотрим друг на друга. Не знаю, как завершить этот день откровенностей, что ещё можно сказать, поэтому просто продолжаю сохранять молчание.

— Спасибо за откровенность, Валентина. Совсем не понимаю, почему ты боялась, что я уволю тебя или обозлюсь… Когда я согласился на донорство, я цеплялся за любую возможность продлить жизнь своего сына, даже если это будет не он. В тот день Павлик спас жизнь не только Вике… На донорство я позволил взять его почки и костный мозг. Тогда я не понимал, что именно сделал, просто согласился, просто подписал все документы, когда понял, что его мозг не функционирует. Потом мне стало казаться, что я поступил чересчур глупо, поиздевался над собственным ребёнком, что не следовало всего этого делать. Я сотню раз пытался обдумать, что было бы, если я не согласился на донорство… Вдруг у Павлика был шанс? Но снова и снова читал диагноз… Мозг умер до того, как начали отказывать органы.

Я негромко всхлипываю и моргаю, пропуская всю боль через себя.