(не) случайный папа

- На вокзал, - произношу безжизненным голосом.

- Что? С чего ты взяла? – переспрашивает он.

- А у меня тут улики, - говорю спокойно, - неопровержимые.

- О, но что ей делать на вокзале, она ведь не сегодня собиралась уезжать, - совсем теряется Боря.

- Уже сегодня. Она обиделась.

- На кого?

- На тебя, меня, нас, Арину? Какая разница, - поясняю.

- И все же мы пока узнаем, куда ездил водитель такси. Твою ж! Ты права. Теперь нужно понять, уехал ли поезд, и мчаться туда, проверять твою теорию до конца, - Борис снова будит в себе энергичность. – Еще остановить ее смогу, возможно!

- Нет, не сможешь, поезд тронулся ровно пять минут назад, - произношу равнодушно, глядя на часы на тумбочке. – Я смотрела расписание, оно каждый день одинаковое.

- И что, она уехала с Ариной, ты думаешь? – Боря не знает, что предполагать дальше.

- А может, ее не пустили с младенцем?! Ведь свидетельство о рождении у меня! – внезапно осеняет радостная мысль. – Ее даже задержать могли. Бабушки без разрешения родителей не имеют права ребенка увозить, а тут вообще нет подтверждающих документов родства.

- Кто задержать мог? – у Бориса наступает, наоборот, ступор.

Мы с ним меняемся местами.

- Полиция, Боренька, полиция! Твоя мать украла нашего ребенка. Поехали на вокзал, разбираться будем, - произношу и встаю решительно с пола.

Ну Карга Ивановна, держитесь!

- Нет, она не могла, ну бред же! Бред! Не? – бормочет Борис с того самого момента, как мы выбежали из дома.

Я понимаю, у человека шок, трудно осознать действительность. Но чем дальше в лес, тем я больше думаю, что моя теория верна.

- Боренька, солнышко, давай будем разбираться со всем постепенно, - ласково глажу его по руке.

- Ой! А если мы не правы, если она вернется с Ариной, а нас нет дома! – озаряет Бориса. – Надо было тебе остаться в квартире.

- Ну уж нет, я достаточно там просидела, не хочу больше, - раздраженно огрызаюсь. Эмоции скачут, как дикие мерины. – Если она каким-то чудом вернется, ничего страшного, ты быстро водишь, недолго ей ждать придется.

- Ага, ты права, ладно, хорошо, - кивает Борис и крепче сжимает руль. – Это все какое-то недоразумение, я уверен!

Я предпочитаю промолчать. Я не знаю, бывают ли подобные недоразумения, но, несмотря на злость на Нинель Ивановну, в глубине души мне хочется верить в чудовищную случайность и порабощающие волю и мозг обстоятельства.

Не люблю я в конфликте долго находиться с кем-либо, даже когда права. Сама частенько иду на примирение.

- Мне посоветовали, куда идти на вокзале. Все хотят помочь, - заторможено рассказывает Борис.

- Эй! Ты не держи в себе! Если хочется покричать или позлиться, или еще что, ты не сдерживайся ни в коем случае! Я уже поплакала и покричала, даже пару тарелок об стену разбила, придется потом убирать, - тяжело вздыхаю.

Да, когда я выходила из квартиры, мне на глаза попалась несчастная посуда, которую кто-то не донес до посудомойки. Ну, и она в итоге пострадала немножко.

- Я не держу, я просто отказываюсь верить, - говорит сиплым голосом Боря. – Ведь это же мама! Не могла она додуматься до плохого. Может, у нее старческое? Болезнь там какая-нибудь, а она все только за лицом своим следит, хотя пора за головой и сосудами. Черт!

Резко кричит он и в сердцах ударяет ладонью о руль.

Я вздрагиваю от неожиданности, но на душе становится легче. Совершенно ни к чему, чтобы что-то случилось с Борей от переживаний.

- Правильно, мой хороший, покричи, покричи, - глажу его по руке.

- Я плохой сын, просто отвратительный. Я ведь и сам особо не интересуюсь тем, что там у них с отцом происходит! Сказали, все нормально, я и рад. И про вас не рассказал, но тут всего лишь не успел сообразить, что надо, все как-то неожиданно наложилось одно на другое, из головы и вылетело. Ты не подумай, я бы обязательно дошел до того, чтобы поставить родителей в известность и показать им внучку, просто мы с тобой не так долго нормально общаемся. Короче, казалось мне, что мало времени прошло, еще успеется, как все устаканится между нами - частит Боря.

- Понимаю тебя, милый, прекрасно понимаю! Не стоит ругать себя, мы с тобой давно вылетели из родительского гнезда и привыкли, что у всех своя жизнь. Это нормально, - уверяю Бориса. – На крестины восполним недостаток семейного общения.

- Думаешь? – спрашивает он с надеждой. – Твоя правда. Сделаем им праздник, и себе тоже. Пускай перезнакомятся и контактами обменяются, если надо. И больше мы не будем бирюками для всех.

- Конечно, все наладится, вот увидишь! – горячо уверяю его и, немного подумав, добавляю утешающее. – Знаешь, даже если Нинель Ивановна и уехала с нашей Аришей, я уверена, найдется объяснение ее поступку. Не будем думать о плохом.

- Спасибо, - произносит с чувством Борис, - твоя поддержка очень много для меня значит. И для мамы, я уверен!

Сдержанно улыбаюсь ему.

Ох Боря, Боря, плевать мне на твою маму, если откровенно, и злость во мне сильна на ее неадекватный поступок, но ты так сильно переживаешь, что мое сердце готово лукавить во благо.

Осталось совсем немного, и будет вокзал. Отлипаю от бокового окна и смотрю вперед на дорогу, а там…