(Не)служебный роман

А чем отличаются-то от меня? Только наглостью, да богатыми родителями, обеспечившими им образование и пристроившими в свою фирму. Кем бы они стали, родись в простой семье, как я?

Автомобиль въехал во двор, а я, как обычно, остался за забором и, прижавшись к прутьям, наблюдал как Зимин вытаскивает Марину и заносит ее в подъезд.

Негодяй! Он напоил ее и сейчас воспользуется беспомощностью и слабостью!

В висках снова застучало. Как раненый зверь, я бросился вдоль кованного ограждения, отыскивая возможность проникнуть во двор, но решетка была слишком частой.

Что делать? Как ее спасти? Как защитить?

Свет, загоревшийся в одном из окон, привлек мое внимание и остановил метание.

Странноq формы тень, словно кто-то нес что-то на руках, пересекла комнату и, наклонившись, скрылась из вида.

Что он там с ней делает?

Я сжал прутья забора. Если бы хоть ненадолго физическая сила сравнилась с бушевавшей во мне злостью, я вынес бы всю секцию, вместе с бетонным основанием. Но до супермена мне далеко, и оставалось только с каким-то мазохистским интересом наблюдать за театром теней и строить догадки, что Зимин там делает с моей женщиной.

От этих мыслей брюки в паху натянулись, и, желая успокоиться, я засунул руку в карман, где уже давно проковырял дырку.

Глава 39. Марина. Последствия

Что же так хреново-то? Башка тяжелая, как чугунок, и гудит так, словно по ней хорошенько постучали кувалдой. Ноги не держат, а в животе все скручивает, как в стиральной машине на режиме отжима, и слабость такая, что на лбу выступает испарина.

Неужели на самом деле отравилась, как сказал Вадим? Но когда? И почему он так настойчиво расспрашивал про Алиску?

Мысли, как рваные клочки тумана, плыли в голове и при попытке поймать растворялись.

Я сидела на кровати и пыталась снять брюки. Пальцы не гнулись, ноги не слушались, и дело двигалось через пень-колоду. Хорошо хоть по звукам из кухни понятно, что Вадим все еще там, а то опять бы предстала перед ним в одних трусах.

Невольно глянула на висящий на стуле пиджак. Сказать, что Вадим меня удивил — это ничего не сказать. Привез домой. Ну это ладно, он и утром после того, как застряли в офисе, привез, но ведь еще и остался, а сейчас что-то готовит на кухне. Кажется, пластик манекена уже не в силах сдерживать человеческие порывы и потихоньку начинает потрескивать.

Вот только кто виновник подобного превращения. Сильно ли будет самонадеянно думать, что это все из-за меня? Или я просто дала ему шанс показать себя заботливым, участливым мужчиной, а не только руководителем компании с толпой подчиненных, которыми надо управлять?

«Ну и балда ты, Мариночка», — сказала я себе. — «Надо же до чего додумалась, только благодаря тебе он стал плюшевым и заботливым. Значит, Алиска, его невеста не смогла до него достучаться, а тут приехала такая красивая ты, и все изменилось».

Если бы не было так плохо, то обязательно посмеялась бы над собой. Слишком все напоминало диснеевский мультик о красавице и чудовище. И, конечно, же я в роли красавицы. Ну-ну.

«Но ведь Алиска говорила, что он не пропускает ни одной юбки. Волочится за каждой моделью или интересной сотрудницей, а ты хоть раз видела, чтобы он на кого-то смотрел, когда рядом с тобой?» — прорезался коварный внутренний голос.

Видимо, ему очень хотелось принадлежать красавице, а не просто Ветровой Марине. Но пришлось признать, что он прав. Несмотря на Алискины наговоры, я не видела, чтобы Вадим засматривался на девушек.

Нет, он, конечно, смотрел на манекенщиц, но уверена, что видел не стройных девушек, а одежду. Они же были только ходячими вешалками.

Так, кажется, отравление уже задело мозг. С этим надо что-то делать.

Но не успела я придумать что же именно мне надо делать с собой, со своими мыслями и отравлением, как вернулся Вадим, и, несмотря на скручивающую боль в животе, у меня чуть не выпали глаза.

Белоснежная приталенная рубашка безупречно облегала и подчеркивала прокачанный торс. Под тканью легко угадывались тугие рельефные мышцы груди, спины, пресса. А закатанные до локтя рукава больше не скрывали красиво вылепленные предплечья.

Черт, да это же просто грех скрывать такие руки. Ему не костюмы в офисе просиживать, а рекламировать дорогие часы. Я невольно засмотрелась на то, как они контрастируют с белой сорочкой. Проследила взглядом, как под закатанными рукавами исчезают дорожки вен, и глазам не поверила, когда увидела в этих самых так восхитивших меня руках поднос. На тарелочке возвышалась горка подрумяненных тостов, тарелка овсянки, стакан с водой и большая чашка кофе.

Он еще и готовить умеет?

Я уже окончательно отказывалась что-либо понимать.

— Кофе для меня, а каша, тосты и лекарство для тебя, — перехватив мой взгляд, пояснил Вадим.

Спасибо, что не заметил, как я его рассматривала, а то впору было бы провалиться сквозь землю.

— Где мне можно себе постелить? — спросил он, ставя поднос на кровать.

Я уже потянулась было к стакану с водой, но при словах Вадима замерла. У меня что, будет личная сиделка в лице генерального директора?