(Не)служебный роман

— Так значит, сон все-таки для меня не предполагался? — не удержалась я от ехидства, но пожатие широких плеч расставило все по своим местам — Вадим неумолим во всем, что касается работы — и я перешла на серьезный тон: — Что за изменения мне надо внести?

— Надо включить в модели, не обязательно во все, элементы кружева. Это одно из условий поставщика на предоставление значительной скидки. Они купили кружевной станок и теперь хотят красиво презентовать продукцию за наш счет.

— Станок? Кружевной? — в моем голосе проскользнуло недоверие. — Разве здесь делают хорошее кружево? Я бы не хотела портить модели не пойми чем. Хотя, задумка на кружево уже есть, но я думала, что ты учтешь мое мнение при выборе материалов, — на смену недоверию пришли жесткие нотки. Во всем, что касается тканей, я не намерена отступать ни на шаг. Слава богу, опыт с Фабио запомнился, а получать премию в номинации «танцы на граблях» не планирую.

— Разумеется, ты получишь образцы на одобрение. Но я сам их уже видел, и скажу, что они действительно хорошие. Станок родом из Италии. Плетет все: от плотного тяжелого кружева до самого тонкого, шелкового. Признаться, я еле сдержался от проявления восхищения, чтоб нам не задрали цену. Так что, можешь отпускать фантазию на волю.

— Итальянский, — пробурчала я с сомнением. — Надо еще посмотреть, на что он способен, когда к нему приложат отечественные руки. И еще вопрос, какое сырье будет использовано, — я все еще не доверяла соотечественникам, хотя и пиетета перед итальянцами заметно убавилось.

— А это все пропишем в спецификации, — успокоил меня Вадим. — Так что у тебя там за идея с кружевом, и почему я не в курсе, — я подняла голову, встретилась со строгими серыми глазами и почувствовала себя нашкодившим школьником перед директором.

— А разве творческий процесс это не моя зона ответственности?

В чем-то я даже была благодарна Вадиму, задевая профессиональное самолюбие, он пробуждал здоровую злость, и я чувствовала, как отступает оцепенение, все еще сковывающее тело.

— Я собиралась озвучить это на ближайшем совещании и не знала, что мне надо отчитываться о каждом наброске.

— Так покажи сейчас, — примирительно предложил Вадим, кажется, нисколько не задетый моим резким тоном. Может, именно этого и добивался?

— Хорошо. У тебя есть карандаш и бумага?

Мы вышли из гостевой, на эту ночь моей, спальни и по короткому широкому коридору прошли в небольшую комнатку: компьютерный стол, кресло, узкий высокий шкаф — вот и вся обстановка. Ах да, еще черно-белая картина на стене. Какие-то резкие ломаные линии, в которых можно было угадать и женщину, и кошку, и дерево.

— Вот, — Вадим указал стопку листов и органайзер с карандашами и ручками.

Я набросилась на них хищной птицей. Даже не посчитав нужным присесть, чертила на бумаге длинными четкими линями, и из-под грифеля появился разлетающийся от быстрой походки мой чудо-плащ.

Все время, пока рисовала, Вадим наблюдал, склонившись над моим плечом, и я чувствовала на шее легкие прикосновения его дыхания.

— Вот, что-то такое у меня получилось, — закончив, попыталась распрямиться и обернуться, но взгляд встретил взгляд, а губы едва не коснулись губ Вадима. До поцелуя не хватило всего лишь мгновения, но я каким-то чудом успела затормозить. Попробовала отстраниться, но места для маневра попросту не было — тыл надежно перекрывал Вадим.

— Это что за стиль? — заинтересовавшись, он отвел от меня взгляд и поднял со стола изрисованный листок. Но при этом не сделал ни единой попытки отойти. Наоборот, оперся рукой о спинку кресла.

— Стиль Марины Ветровой, — немного заносчиво ответила я. Почему-то сразу решила, что модель Вадиму не понравится. Может, потому что не согласовала с ним?

— Сможешь сделать еще что-то подобное? — он наконец оторвался от эскиза и посмотрел на меня.

— Думаю, что смогу, — кивнула я.

— Что ты со мной делаешь? — неожиданно и как-то тоскливо спросил Вадим и обреченно закрыл глаза. — Откуда ты только появилась и зачем?

— Чтобы спасти твою компанию? — я потерялась в его серых, с расширенными зрачками глазах.

— Или окончательно погубить.

Голос едва различим. Рука, сжимающая спинку кресла дрожит, да и листок с эскизом трясется как в лихорадке.

По позвоночнику словно прокатился холодный ручеек. Снова вспомнилось прикосновение в шее потных липких пальцев, шарящая по ногам мерзкая рука, и будто в поисках защиты, обхватила Вадима за шею и вжалась в него.

Сначала я почувствовала на спине тепло его ладони, потом меня притиснули к твердой груди, но сразу же отпустили.

— Марина, — голос Вадима был полон сомнения, сожаления и мучительной тоски. — Нам не стоит…

Глава 64. Марина. Я тебя ни к чему не принуждаю

И Вадим не стал долго упрямиться. Горячее дыхание обожгло лицо, губы, и жадный поцелуй перекрыл кислород. Мы отдавались ему, как истосковавшиеся в долгой разлуке любовники. Ловили каждое движение губ, языка и тут же торопились не упустить следующее. Впитывали каждый оттенок вкуса и захлебывались им.