Не смей меня касаться. Книга 2

Чуть раскрытые пухлые губы блондинки потянулись к моему рту. Странно, но во мне ничего, вот совершенно ничегошеньки, не дрогнуло, хотя у меня уже больше месяца не было женщины. Надеюсь, после этой истории я не стану импотентом. Шаловливая ручка, легла на ширинку моих брюк… И даже такое пошлое движение не вызвало возбуждения. Раздраженно оттащил ее ладонь от своих мужских причиндалов.

— Не стоит, Юленька… Невестам в преддверии свадьбы пристало быть скромными. И, пожалуйста, зови меня Алексом.

* * *

— Танюш, Шувалов сделал Юле предложение…

В душе закружил буран, черный-черный смерч, и полил кислотный дождь, разъедающий меня изнутри на мелкие бьющиеся от боли частички. А что ты хотела, Таня?! Ты ведь сама его отправила к Юле?! Думала, что он станет каждодневно ползать перед тобой на брюхе, лизать тебе ноги, а ты будешь постоянно, словно неразумного щенка, тыкать его в дерьмо, которое он однажды наложил. Конечно, Шувалов воспротивился, Сашка вовсе не щенок, а уже большущий пес, старающийся покрыть как можно большее количество сучек. Он гордый человек и не станет до бесконечности просить прощения. Мне все равно, я поставила точку в нашей любви. Возможно, его извинения, боль, почудившаяся в серых глазах во время нашего последнего разговора, пролили бальзам на мое уничтоженное им же самолюбие, но простить измену, да еще с собственной сестрой, невозможно…

— Тань, ты меня слышишь?!

— Да, мам, слышу… Хорошо, что у ребенка будет отец. Надеюсь, Саш… Александр Иванович станет не плохим папой.

— Я тоже надеюсь. Хотя знаешь, Таня, не уверена, что из этого союза получится что-нибудь путное. Слишком они разные. Тем более он такой, ох, не знаю… совсем не для нашей семьи. Составил брачный контракт, спросил у нас, какое содержание вы считаете достаточным для своей дочери. Папа ответил, дескать, тридцати тысяч вполне хватит. Юлька потом целый вечер возмущалась, просила, что бы папа назвал сумму хотя бы в два раза больше. Но отец уперся рогом, ты же знаешь, теперь он не отступится.

— Что я могу сказать, мам, опять-таки предсказуемый шаг со стороны Шувалова, сейчас многие, даже не такие богатые люди, законодательно регулируют свои имущественные отношения.

— Вот-вот, мне это совсем не понятно, у нас в семье все по — другому было. Отец никогда даже заначки не делал. Может, только перед восьмым марта, для того чтобы порадовать своих девочек цветочками.

— Мама, вы женились совсем в другое время, между вами не было никакой имущественной разницы, вы все вместе наживали.

— Да, сейчас все по-другому. Но разве можно начинать семейную жизнь с товарно-денежных отношений?

— Если подходить к этому вопросу по — деловому, зря папа назвал конкретную сумму, нужно было настоять, чтобы Александр Иванович сам определил размер этого содержания. Папа просто не может мыслить категориями Шувалова, он слишком для этого скромный и небогатый человек.

— Жаль, что тебя не было в этот момент. Ты девушка рассудительная, финансист, а папа теперь ни в жизнь не откажется от своих слов.

Боюсь, если бы я присутствовала при этом предложении руки и сердца, от моей рассудительности и финансовой эрудиции не осталось бы и следа. Странно, Шувалов неоднократно говорил, что очень щедр со своими женщинами. Во всяком случае, подарки и цветы, которые он мне дарил, были более чем дорогие, почему же в отношении своей будущей жены такой хитрый и жесткий подход матерого бизнесмена, стремящегося во что бы то ни стало объегорить конкурента? Может, он думает, что Юле от него нужны только деньги?!

«— Не понимаю, сестренка, как можно было позволять так с собой обращаться. У тебя совсем нет гордости?!

— Конечно, не понимаешь. Это ты вся такая правильная, возвышенная, с принципами. А я другая, я просто люблю его сильно!.. Мне хотелось быть с ним на любых условиях. Пусть минуточку, пусть секундочку, пусть в качестве подстилки. Прости, сестренка, прости, я, когда увидела, как Шувалов подъезжает к нашему дому на мотоцикле, подумала, именно таким должен быть настоящий принц».