Не смей меня касаться. Книга 3

– Не надо, Эля, – произнес мужчина, неотрывно и пристально смотря на жену, словно пытаясь своим взглядом проникнуть ей под кожу, увидеть, что творится в женской душе, прочитать все ее чувства за эти двадцать семь якобы счастливых лет.

Под таким внимательным взглядом Эльвира Тимофеевна невольно занервничала, в душе зародилось смутное беспокойство, муж смотрел, будто директор на провинившуюся ученицу.

– Коль, пойдем, я тебя уложу на диване…

– Эль, поцелуй меня, пожалуйста.

Недоумевающая темноволосая женщина опустилась рядом с мужем на колени, чмокнула его в щечку.

Руки Николая Алексеевича твердой хваткой обхватили женскую талию.

– Нет, Эля, по-настоящему поцелуй… в губы, покажи, как ты меня любишь. Ты ведь меня любишь?!

– Коль, да что на тебя нашло такое? Какие поцелуи в коридоре? – мягко улыбнулась Эльвира Тимофеевна.– Мы ведь не подростки. А где Юля? Вдруг сейчас выйдет, а мы тут не пойми чем на полу занимаемся. Что это за пакет лежит?!

Темноволосая женщина потянулась к черному целлофановому пакету.

– Рыба… Коль, ее же нужно разделать. Ты молодец, что карпа купил, давно мы не ели речную рыбу. Сейчас запечем в духовке, у меня прямо слюнки потекли.

– Эль, я задал тебе вопрос, ответь на него, пожалуйста.

– Что за вопрос? Про любовь?!

– Да, про любовь, – мрачно повторил Николай Алексеевич.

– Коль, мы уже двадцать семь лет вместе живем, конечно, я тебя люблю. Более того, ты мой самый родной человек.

Красивое лицо мамы Лазаревой осветила мягкая душевная улыбка.

– Все двадцать семь лет любишь?!

– Да что на тебе нашло?! Любишь не любишь… пойду я лучше карпа разделаю.

Эльвира Тимофеевна попыталась встать с пола, но Николай Алексеевич с силой дернул ее на место, обратно рядом с собой.

– Ответь мне, Эля! – напряженно всматривался глава семейства Лазаревых в лицо своей жены.

Голос и взгляд мужа были настолько странными, что темноволосая женщина занервничала, в животе ухнула тревога, а руки дрогнули…

– Ответила уже, конечно, я тебя люблю.

– В глаза смотри.

Мужские пальцы сильнее сжались на женском запястье.

– Л-люблю, – отчего-то заикаясь, произнесла Эльвира Тимофеевна, а беспокойство в теле стремительно нарастало. Николай Алексеевич никогда не устраивал ей таких непонятных допросов.

– Ты какой-то странный сегодня, давай я врача вызову.

– Нет, лучше поцелуй меня.

– Коль, да ты чего?!

– Поцелуй меня, Эля! – настойчиво, будто бы даже с угрозой повторил Лазарев.

Женщина нежно обвила руками шею мужа, ласково коснулась губами мужских губ. Николай Алексеевич сразу отреагировал на это несмелое касание, плотно обхватил ладонями темноволосую голову, с какой-то необъяснимой жадностью всосался в женский рот. Пары, которые прожили так долго вместе, редко целуются, а тут такая внезапная страстность. Эльвира Тимофеевна дрогнула, распахнула губы, отвечая на жаркий напор мужа. Мужские руки, настойчиво сжимая, прошлись по телу супруги… ноздри втянули любимый запах своей женщины.

– Коля… – прошептала Эльвира Тимофеевна вдруг изменившимся томным голосом.

Его Эля, несмотря на двадцать семь лет брака, всегда такая отзывчивая и страстная. У нее даже практически никогда не болела голова. За эти годы Николай Алексеевич выучил каждый сантиметр любимого тела и ему казалось, что ее душа, мысли тоже как на ладони перед ним. Нет, только казалось, душа его Эли – потемки, темные дебри, в которые ему не было хода. Возможно, у нее всегда были любовники, а не только один Вадим Бердник. Подумать только, она каждодневно ему врала.

Николай Алексеевич довольно грубо схватил жену за волосы, оттаскивая назад голову и вынуждая смотреть себе в глаза.

– А с Вадимом Бердиком ты была такой же горячей, такой же ласковой!?

Вопрос был задан в лоб и в тот момент, когда поплывшая от ласк мужа Эльвира Тимофеевна не могла контролировать свои реакции. На красивом лице отразился шок, темные глаза наполнились страхом, а взгляд лихорадочно заметался по коридору квартиры. Грудь Николая Алексеевича болезненно заныла, мозг прострелило понимание – Юля права, это имя знакомо его Эле... Да, она с ним спала, любила и родила от него ребенка.

Впрочем, темноволосая женщина быстро взяла себя в руки.

– Коль, ты, о чем говоришь?! С каким таким Бердиком? Что тебе в голову пришло? – довольно правдоподобно возмутилась Эльвира Тимофеевна.

А глаза отвела… Лгунья, его любимая Эля – лгунья. Первоначальная шоковая реакция ее выдала. Она всю жизнь делала из него дурака, полного простофилю.

– Вот о нем, – Николай Алексеевич достал фотографию из-за своей спины.