Не смей меня касаться. Книга 3

– Вот поэтому я и не хотела, чтобы вы были вместе. Такая любовь не доводит до добра, это ураган, который может всю тебя иссушить, переломать, снести на своем пути, словно отцветшую былинку… Первый же фильм с Вадимом имел оглушительный успех. Он там снялся в неоднозначной, довольно откровенной роли. Его до сих пор называют секс-имволом начала девяностых. Что тут началось… интервью, толпы поклонниц, предложения от самых известных режиссеров страны. А я ведь, в принципе, ничем не примечательная, бесталанная, разве что красивая... Впрочем, до столичных красоток мне далеко было. Конечно, Вадим сразу же забыл свою ласковую Элю, – мама снова зябко повела плечами, – что понятно, ради внимания такого подающего надежды красавчика-актера теперь каждая была готова ходить голой на руках. Только Вадима обуяли амбиции, он мечтал покорить Голливуд, тогда как раз открыли выезд за рубеж. Мой возлюбленный уехал… и, конечно, не позвал меня с собой. Я месяц ревела белугой, ну а потом… потом надо было работать, ты знаешь, дедушка рано умер, мы с мамой и тетей Ниной жили скромно, каждая копейка на счету, сильно горевать не было времени. Однажды на ступеньках кинотеатра я познакомилась с твоим отцом… Симпатичный, целеустремлённый, в меня до чертиков влюбленный, надежный, словно скала. В моей же голове был только Вадим. Вадим, позабывший свою Элю, Вадим – словно зарубка на сердце. Знаешь, я ведь сначала гнала твоего папку… Он психовал, злился, но потом опять возвращался. Бабушка Наташа в нем души не чаяла, три одиноких женщины, в доме всегда найдется что починить, а Коля всегда был рукастый. Помню, когда-то я бежала домой с работы, лил сильный дождь, а при мне не оказалось зонтика, папа встретил меня на остановке, снял с себя пиджак, укутал и поцеловал, согревая. Его постоянная забота растопила мое замерзшее сердце, оно дрогнуло, в нем поселилась теплота. Мы сыграли свадьбу, родилась ты. Жили мы хорошо, тихо, мирно, возможно, немного слишком обыденно.

Мама замолчала, прервав свою покаянную речь. Темно-карие, совсем как у меня, глаза увлажнились слезами. Хотелось обнять родные плечи, успокоить, но холодящее тело предчувствие чего-то плохого, даже фатального, не способствовало проявлению сочувствия. Ох, не понравится мне мамин рассказ… Черт, у этого Вадима были светлые волосы и голубые глаза. О, черт!..

– И… тут вернулся Вадим.

По моей коже побежал холодок. Губы самой родной женщины горько усмехнулись.

– Покорить Голливуд у него не получилось… Наоборот, как я потом узнала, он попал в Америке в какую-то передрягу и его депортировали из страны. Впрочем, мне Вадим преподнес ситуацию совершенно по-другому, дескать, там, на чужбине, он понял, что я самая лучшая, красивая, его любовь на всю жизнь. Он много чего говорил, и у меня опять кружилась голова. Вадим всегда умел красиво, убедительно вешать женщинам лапшу на уши. Актер во всем. В общем, Танюша, я изменила папе не сейчас, как ты подумала, а двадцать лет тому назад. Просто Коля недавно об этом узнал, и не только об этом, – мама закрыла лицо руками и зарыдала.

Двадцать лет, двадцать лет назад… Догадка морозом прошла по хребту, вылилась на голову ушатом, да какое там, целой ванной холодной воды. Видимо, мы с Юлькой такие разные, вовсе не потому что я похожа на бабушку Машу, а Юлька на бабушку Наташу. Причина в том, что двадцать лет назад мама изменила отцу. А холод все продолжал распространяться по телу. Господи, какой ужас, это катастрофа для нашей семьи. Теперь понятно, почему отец ни слова не хочет слышать о Юльке, отчего мама так убивается… Это вовсе не банальная измена из-за женского страха перед надвигающейся старостью, а ужасная ложь, чудовищное предательство всего того, что свято для настоящего мужчины.

В отчаянье схватилась за волосы.

– Мама, что же ты наделала?! Как ты могла такое сотворить?! Бедный отец… Мама, это же кошмар!..

Родительница вздрагивала от моих слов, будто они имели физическую силу. А слезы все бежали и бежали из родных глаз… и я тоже ревела в три ручья.

– Таня, а что мне было делать?! Вадим уехал в Москву, ему опять предложили главную роль в кино. Я вообще сначала не знала, от кого ребенок… А потом?! Как бы я прожила одна с двумя маленькими детьми?! Что бы смогла вам дать?! И знаешь, в то время, смотря, как папа с вами возится, пеленки стирает, тебе книжки читает, я поняла, что такое настоящяя любовь… Это вовсе не ураган в голове и теле, нет, настоящая любовь – это постоянная теплота в сердце. Я любила папу, Таня, иначе мы бы не прожили столько лет счастливо, сейчас тоже люблю, и потом, после этого помутнения рассудка с Вадимом двадцать лет ему верность хранила. Вот скажи, что мне было делать, Таня?!

– Я не знаю! – слезы продолжали течь по щекам. – Но не так… Ты поступила слишком подло, мама. Надо было рассказать правду папе и умолять его простить. Меня бы он никогда не бросил… глядишь, постепенно оттаял бы.