Не смей меня касаться. Книга 3

Черт, больно… Знаю, Мила не со зла так сказала. Но блин, оказывается, рана в душе еще не затянулась, иначе бы я не кривился болезненно.

Маленький крестник, пуская слюни, решил погрызть пуговицу на моей рубашке, безбожно её пачкая. Подумаешь, лучшая итальянская ткань, лишь бы карапуз был доволен.

– Прости, Саш, я не хотела тебе напоминать, сердце травить. Но в принципе, что ни делается, к лучшему, очень сложно воспитывать девочку одному, тем более, от такой мамаши… Да и где уверенность, что она родилась бы здоровой.

– Понимаю, Мил, понимаю, и в целом соглашусь, наверно, к лучшему, но пока все равно болезненно об этом вспоминать… Эта малышка была своеобразной ношей, которую я хотел на себя возложить в качестве оплаты за свою глупость. А теперь, когда ее нет, очень пусто и грустно. Кроме того, каких нервов мне все это стоило.

Словно стряхивая с себя мучительные воспоминания, улыбнулся и подбросил маленького мальчугана в воздух, тот весело засмеялся, пустив новую порцию слюней на мою дорогую рубашку.

– Никита, да что же ты делаешь? Прости, Саш, всего тебя изгваздал, зубы режутся… Это кошмар какой-то, распашонки каждые полчаса приходится менять.

– Ничего… страшного, – улыбнулся маленькому Никитке, и тот радостно ответил мне тем же, показывая во всей красе свои недавно появившиеся зубки. На редкость жизнерадостный малыш. – У ты, зубастик.

Снова защекотал крестника, который тут же залился довольным детским хихиканьем.

– Саш, вообще-то я тебя сюда увела не только с целью поменять Никите кофточку.

– Только не говори, что будешь ко мне приставать… – с притворным страхом пошутил я, – ты же знаешь, я не сплю с замужними женщинами.

Причем если вспомнить наш брак с Юлей, да и окончание нашего брака с Милой, то это правило распространяется и на моих собственных жен.

– Самовлюбленный павлин… – стукнула меня Мила по плечу, а малыш удивленно посмотрел на нее, чего это мама надумала сердиться на такого хорошего дяденьку.

– Я хотела с тобой поговорить… насчет Машеньки.

– Говори, – сразу посуровел я.

– Знаешь, мы с ней подружились. Если не брать в расчёт то, что она чуть случайно не отправила тебя к праотцам, Мария Алексеевна очень милая девушка. Такой интересный и светлый человечек. И когда она стала приходить к тебе в больницу, нам показалось, что ты ею заинтересовался.

– Заинтересовался, – не стал юлить я.

– И мы с Екатериной Юрьевной, грешным делом, подумали, что у вас все сладится, ну ты понимаешь, любовь-морковь и все такое. Мне кажется, именно такая женщина подходит для создания крепкой семьи. А теперь она мне звонит… и просит дать совет, что делать, ведь ты словно забыл о ее существовании. Вы поужинали вместе после твоей выписки из больницы, и все… ты больше не звонишь и не проявляешь никакой активности. Она набралась смелости, позвонила тебе сама, но ты разговаривал сухо, на предложение увидеться ответил, что сильно занят. Не понимаю, Саш, в чем проблема? Твоя служба безопасности нарыла что-то нелицеприятное в ее прошлом, может, проблема в отце ее ребенка? Или ты еще кого встретил?

Ага, я супермачо, женщин меняю как перчатки.

– Ни то, ни другое.

– А что тогда, Саш?! Мы так хотим, чтобы ты вернулся к нормальной жизни, был наконец-то счастливым. А Машенька, она и мне, и твоей маме показалась очень подходящей кандидатурой.

– А вам с Екатериной Юрьевной не говорили, что если кажется, креститься надо, – это раз, и два – терпеть не могу, когда меня сватают.

Невольно включил командный голос, Никитка опять удивился – вот, оказывается, как ты умеешь говорить.

– Саш, ну все же, что тебя смущает? Может, ты не хочешь с ней сближаться из-за наличия у нее маленькой дочки? Понимаю, это большая ответственность – растить чужого ребенка.

– Совру, если скажу, что ребенок меня не смущает. Но в данном случае это совершенно не главное. Машенька мне понравилась, служба безопасности говорит, чиста, как стеклышко. Но ты понимаешь, Мил… не вспыхнуло ничего… У меня было довольно много женщин, чаще всего они вызывали чисто постельный интерес, тех, к кому я чувствовал нечто большее, можно по пальцам пересчитать. И только Таня Лазарева обрушилась на меня целым ураганом эмоций, как только ее увидел, случайно коснулся, понял, что влип по полной в настоящую любовь. А Маша, я решил, что обязан пригласить ее в кафе, поскольку она навещала меня в больнице, приносила гостинцы и так далее. Признаться, Мил, я тоже надеялся, что найду в ней женщину, которая мне нужна. Но, блин, нет… словно со своей секретаршей поужинал, она, кстати, тоже очень милая девушка.

– А вот Машеньку ты очень сильно впечатлил, – грустно сказала Мила.

– Я прекрасно это понял, она смотрела на меня глазами, полными щенячьего восторга, еще когда первый раз пришла в больницу. Видимо, на Машино очарование мной повлиял тот факт, что я как бы ее спаситель. Признаться, восхищенные взгляды англичаночки мне польстили, после семейства Лазаревых, которые смотрели на меня исключительно как на богатого говнюка, ее восторг показался приятным разнообразием.