Не смей меня касаться

Ее слова, они не могут быть правдой… Это шутка, жестокий розыгрыш со стороны сестренки. Очень жестокий. Не понимаю, ничего не понимаю. Но зачем ей врать, особенно в такой ситуации?! В глазах побелело, в душе почернело, а светлая больничная палата наполнилась полчищем безобразных чудищ, которые тянули ко мне свои лапы, стремясь поглотить, сожрать, сделать такой же грязной и уродливой.

– До этого я только раз пробовала с Жоржем. Его жалкие попытки доставить мне удовольствие ни в какое сравнение не шли с теми ощущениями, что дарил мне Алекс. Он такой опытный любовник, крутил меня во все стороны, постоянно повторяя, что я сладкая нимфетка и он любит трахать таких маленьких ладненьких девочек. Он был и пошлый, и романтичный одновременно, а еще такой восхитительно властный, прекрасно знающий женскую анатомию. Я-я… просто таяла в его руках.

А вот это похоже на моего Сашку. Только в нем я встречала такую необычную способность делать пошлость романтичной. Меня сейчас вырвет… Прямо на сверкающий пол больничной палаты… Вырвет огромными безобразными тараканами, копошащимися в моих в волосах, под кожей, и даже в желудке.

Жестокий розыгрыш… Это не может быть правдой! Мой неправильный принц, восточный падишах, мой хулиган Сашка… Не мог поступить так жестоко со мной и нашей любовью. Юля говорит про какого-то другого человека. Просто они однофамильцы.

– У него такая великолепная квартира, на самом верху элитного дома, с панорамными окнами от пола до потолка, никогда не видела ничего подобного. Знаешь, мы трахались прямо там, около окна, а внизу была пропасть в двадцать пять этажей.

Ее слова протыкали ножами мое тело, мое замедлившее свой ход сердце, ломали кости, разрывали в клочья душу. Раз, острый пропитанный ядом нож вонзился прямо мне в живот.

– А огромная кровать, изголовье которой сделано из светлой кожи… Алекс вертел меня во все стороны на этом сексодроме, имел, как ему вздумается. Мы трахались везде в его квартире, на пушистом бежевом ковре в гостиной, коричневом диване, на стеклянном столе огромной кухни. У него в кабинете тоже. Помнишь, ты когда-то видела нас в машине, это Алекс вызывал меня к себе, чтобы быстренько поиметь в обед. Тебе ведь такое не предложишь, Таня Лазарева правильная скромная девочка. Но как же до безумия приятно трахаться на деревянной поверхности письменного стола с почти одетым Алексом, смотря на плавающих в огромном аквариуме рыб.

Раз, нож немилосердно провернули в животе, накручивая на ледяную сталь мои внутренности, моих онемевших от шока девочек. Озноб прошелся по коже. Юля совершенно точно была в квартире и кабинете Шувалова, а значит, значит… Нож еще раз больно крутанулся в животе, значит, скорее всего, сестра говорит правду… А как же Сашкины слова?! «Я люблю тебя, Таня. Деловую, веселую, сонную, с поплывшими от желания глазами, злую, расстроенную, всякую…» А его светящееся чувствами лицо?! Обман?! Неужели можно так убедительно, так жестоко лгать?!

– Я не понимаю, Юль, почему ты молчала все это время и не рассказала мне раньше.

Из голубых глаз опять побежали слезы.

– Я-я боялась его потерять… Алекс сказал: «Не говори ничего Тане. Понимаешь, она идеальная кандидатура на роль моей жены: умная, взрослая, умеет себя держать, с подходящим образованием, преданная, непритязательная, с ней не стыдно показаться в обществе, кроме того, уверен, твоя старшая сестра сможет хорошо воспитать наших детей. А мамамне уже все уши прожужжала, что пришло время жениться во второй раз».

«Таня, есть еще один немаловажный факт, ты просто идеальная жена для бизнесмена, с тобой не стыдно показаться в обществе. Да что там, все от зависти подохнут. Обычно либо внешность, либо ум, и только у меня будет два в одном. Это вам не фотомодельки какие-нибудь, с которыми и поговорить-то не о чем. Мы с тобой на одной волне. И знаешь, Тань, я все-таки собираюсь переманить тебя у Белова, чтобы ты, пока не забеременеешь, работала на благо нашего общего бизнеса».

Черт, черт! А ведь и мне Шувалов озвучивал подобные мысли.

– А потом добавлял: «Юля, а ты такая сладкая маленькая девочка, я так люблю тебя трахать. Просто дурею от тебя».

«Таня, я от тебя дурею», – возник хриплый Сашкин шепот в голове… Боже мой, какая грязь, мерзость! На моих глазах, в моей душе построенный для меня Шуваловым сказочный домик мечты, весь переливающийся, словно драгоценностями, нашими искренними чувствами, распадался, разрушался, превращался в грязь.