Не смей меня касаться

Мужские губы растянулись в великолепной сексуальной коленодрожательной улыбке. Надеюсь, ноги меня все-таки выдержат. Начала рыться в сумочке, пытаясь отыскать влажные салфетки, чтобы хоть как-то привести себя в божеский вид.

Шувалов красивым, несколько нервным жестом поднял руку, взглянув на дорогие часы, скривился.

– Черт, Таня, безумно спешу, иначе бы непременно отвез вас домой. Давайте договоримся так, чтобы как-то компенсировать это вынужденное грязевое купание, я дам вам денег на такси и химчистку.

Его немного торопливый начальствующий тон задел. Таня Лазарева еще та гордячка.

– А как же моральный ущерб, его вы тоже оплатите, Александр Иванович? Знаете, очень обидно в разгар весны почувствовать себя мокрой грязной мышью, – в моем голосе был вызов, а еще немного веселья, поскольку эта наиглупейшая ситуация чуточку меня забавляла.

На красивом мужском лице опять появилось изумление, Александр Иванович даже перестал извиняться, а серые глаза наглым жарким взглядом начали расстегивать мой когда-то бежевый плащик. Торопятся, видимо, снести его в химчистку.

– Без проблем, Танюша. Во сколько вы оцениваете свои страдания?

Когда живущая во мне феминистка услышала в мужском голосе снисходительное высокомерие, моральный ущерб начал стремительно увеличиваться. Что поделать, во мне слишком много гордыни.

– Один миллион долларов, – выпалила вдруг я.

Шувалов удивленно приподняв брови, присвистнул.

– Не думал, что вы такая меркантильная девочка, Таня.

– Это не я, а мое обостренное чувство справедливости.

Шувалов рассмеялся, заразительно так заржал.

– Слушайте, Таня, а давайте я попытаюсь его чем-нибудь задобрить.

– Не хочется расставаться с миллионом долларов?

– Ну, если быть предельно откровенным, я не планировал в ближайшее время такие траты. Слушайте, а может, ваши тонкие чувства удастся смягчить вкусным ужином?!

Он приглашает меня на свидание?! Ура, ура, ура!! «Таня, веди себя спокойно, не надо радоваться раньше времени», – сразу же осадила мое ликование зануда-отличница.

– Александр Иванович, думаете, удастся?! Справедливость у меня очень щепетильная и чем попало не питается.

На сексуальных мужских губах появилась озорная улыбка.

– Мне кажется, надо попробовать. Давайте встретимся завтра вечером?

«Не смей сразу соглашаться, Таня, – встряла феминистка, – надо его немного промурыжить». Хорошо, что у меня в самом деле есть повод для отказа. Вся та же любимая мамина дача.

– Извините, Александр Иванович, завтра суббота, мы хотели с родителями уехать за город. Весна, нужно заняться грядками.

Шувалов недовольно нахмурил лоб. Ага, не любит получать отказы. Наверное, тоже предпочитает девочек, которые дают, причем с первого раза. Серые глаза смотрели пристально, а я, наверно, выгляжу, как чучело огородное.

– А когда, Таня? Выбирайте сами число и время. И бога ради, давай перейдем уже на «ты». Прошу, не надо звать меня Александр Ивановичем, чувствую себя прямо ужасно старым. Зови меня, пожалуйста, просто Алексом или Сашей.

– Саша, – послушно повторила я и посмотрела в красивые стальные глаза. Про такие говорят холодные, да нет, ни фига, глаза обжигали.

– Саша, – имя приятно перекатывалось во рту, и почему-то его хотелось повторять, – Саша, давайте на следующей неделе.

– Давай, – перебил он меня.

– Вот так сразу согласны?

– Конечно, я рассчитываю обаять твое обостренное чувство справедливости, дабы не расставаться с миллионом долларов.

Он сделал шаг вперед. В ноздри ворвался запомнившийся чуть терпкий запах дорогого парфюма. Ммм… Внутри словно дрогнула какая-то раскаленная пружина. Обжигает, зараза. Надеюсь, новоявленный Саша ограничится только лишь чувством справедливости, не предпринимая активных шагов по охмурению моего тела, поскольку не уверена, что смогу устоять. Особенно учитывая тот немаловажный факт, что у меня почти год не было мужчины, а тут такой прекрасный, словно с картинки сошедший экземпляр.

– Но вообще, Танюш, я просто хотел тебя поправить, когда переходят на «ты», говорят: «Саш, давай». И давай, Таня, я на все согласен, даже заплатить этот чертов миллион.

Я стала лужей, большой лужей, кишащей какими-то темными, стреляющимися электричеством, тварями. «Ох, Таня, Танечка, тебе не следует с ним водиться, не твой это человек», – сочла своим долгом предупредить меня девочка-отличница.

– Саша, можно встретиться во вторник, – сами по себе произнесли мои губы.

***

– Танюш, ты чего такая непонятная, – заползла ко мне в постель Юлька.

У нас с ней разница в возрасте семь лет. Раньше я часто была вынуждена нянчить сестренку – родители на работе, а Таня за старшую. Накормить, напоить, погулять, отвести и привести в школу, все на мне. Быть может, поэтому я выросла такой ответственной и осмотрительной, ведь с детства привыкла изображать из себя взрослую. Юлька до сих пор часто перед сном приходит послушать сказочку, точнее, поболтать о том о сем. Хотя, надо признать, все реже и реже, сейчас у нас с ней совершенно разные интересы, и сказки старшей сестры теперь заменяют разговоры с подружками и друзьями.