Не Смей Меня Любить

Словно в замедленной съемке Морозов упал на пол с пробитой головой, а дочь метнулась к нему, завывая. Девушка была в шоке, кинулась трясти отца, умоляя подняться. А потом злобно посмотрела на Барсова, заревев:

– Ты забрал у меня самое дорогое! Ненавижу! Будь ты проклят!

Яр посмотрел на обезумевшую Сашу, а потом навел на нее пистолет. В глазах девушки при виде дула, направленного ей в голову, не отразилось ничего. Парень положил палец на курок, намереваясь завершить начатое.

Глава 18

Яр решительно сжимал пистолет, направляя Саше в голову, но только сжимал потому, что, глядя в омут ее глаз, не мог нажать на курок. Словно какая-то неведомая ему сила не давала это сделать. Сжал со злостью зубы и опустил руку, но девушка не расслабилась и не вздохнула с облегчением, она смотрела на него пустыми глазами.

– Если хочешь жить, у тебя сутки, чтобы убраться из города, – бросил ей Барсов прежде чем выйти из кабинета. Парень не знал почему, пощадил девчонку. Она обладала какой-то непонятной властью над ним, вызывала жалость. И он хотел лишить ее этих привилегий, уничтожить, убрать со своего пути. А самое главное не хотел ощущать это мерзкое чувство, будто сделал что-то неправильно, когда она сверлит его своими невинными глазами. Яр делает все так, как надо потому, что он сам решает что правильно, а что нет.

Это не могло быть правдой! Саша смотрела вслед Ярославу, чувствуя, что распадается на частицы. А потом с диким воем прижала к себе папу, приподняла его голову не чувствуя тяжести, боясь смотреть на лицо.

– Папочка, разбуди меня, скажи, что это неправда. Пожалуйста, разбуди! – шептала, не в состоянии поверить.

Обнимала родного, крепко, крепко, чувствуя, как ее футболка пропиталась его кровью. Ее боль… Боль? Нет, это не боль, это то, чему нет названия, то, от чего хочется сдохнуть. Что-то что в тысячи раз сильнее боли, она горела на живую, сгорала изнутри полностью вся беспощадно. Раскачивалась вместе с бездыханным телом, каждый вдох сопровождался жутким воплем. Дышать было невозможно, она словно находилась под водой.

– Очнись, умоляю, очнись! – прокричала, теряя рассудок, слезы градом катились по щекам. – Не оставляй меня, пожалуйста, или забери с собой.

Боже, она не сможет жить без него. За что Яр забрал у нее единственного родного человека? Ком жуткого ужаса и боли нарастал внутри девушки, сдавливая все органы, разрывая мышцы. Тьма ослепила Александру словно вспышка. Но приступ не самое страшное сейчас. Паническая атака так и не вошла в полную силу, зависла где-то между, лишь добавляя мучений.

Она кричала, разрывая горло, не замечая ничего вокруг, вся покрытая кровью самого любимого человека на свете. Это был страшный крик скорби и отчаяния, от которого наверняка у вбежавшей охраны стыла кровь. Многие из них знали ее с детства, играли с ней, потакали капризам, а сейчас никто не мог помочь. Взрослые сильные мужики, просто боялись подойти к убитой горем девушке. И замерли, глядя на нее в нерешительности. Они тоже скорбели из-за потери своего начальника, но их скорбь ничто по сравнению с ее.

–Па-па-а-а-а, почему вы с мамой оставили меня одну? Ты теперь там с ней, а я здесь никому больше не нужна. Я хочу к вам. Папа, я хочу к вам, – ее хриплое шипение наводило жуть, что даже Юрий Николаевич, хотевший поднять крестницу, отшатнулся. Но все же, взял себя в руки и попытался оторвать Сашу от тела мертвого отца.

– Пустите! – взвизгнула девушка, вырываясь. – Пустите, не отдам! Он жив! Он сейчас очнется! Прочь, не отдам! Не смейте его трогать!

Это звучало ужасно, а еще страшнее было смотреть на измазанную в крови девочку, с сумасшедшим взглядом. Она будто не видела никого, смотрела сквозь мужчин, и снова возвращала взгляд к телу.

– Девочка моя, его больше нет с нами.

– Папа очнись, не позволяй им забрать тебя. Пап! Пап! Пап! – она не услышала Юрия, и снова принялась трясти отца.

В первые мужчине стало настолько страшно, он не знал что делать с девочкой, которую нянчил с пеленок.

С трудом оттащил ее от тела друга, захлебывающуюся, кричащую, вырывающуюся. Сажал в объятия с такой силой, что должна была лишиться сознания, но она вместо этого зловеще зашипела:

– Пап, ты же все слышишь… Не отдавай меня, пап, не отдавай. Я хочу к тебе… С тобой… – а потом истерически усмехнулась, уверенно добавив:

– Сейчас папа проснется и задаст всем вам!