Не смей меня желать

Самые положительные эмоции заглушили горе, а сейчас в машине меня разом накрыло всем. Терзает непонимание, что ждет нас с Марком даже не завтра, а уже сегодня. Как мне вести себя с ним? Как он будет вести себя со мной? Захочет ли повторить или сделает вид будто, секс мне приснился. Тут же наваливаются мысли о Дашке, о необходимости снова переносить этот кошмар под названием похороны, а потом званый обед. Как-то общаться с друзьями, не врезать Паше, которые явно будет пытаться задеть Марка. Я просто хочу вернуться во вчерашнюю ночь, закутаться в нее как в покрывало и остаться навечно в домике у моря, потому что мое сердце осталось там.

Мы молчим, и это молчание очень меня тяготит, сильнее, чем раньше. Понятно, что причина два сумасшедших наполненных солнцем дня. Домой мы приезжаем впритык. Я даже не успеваю сделать прическу. Просто заплетаю волосы в строгую косу, надеваю черное длинное платье, шпильки и выхожу на улицу, где меня уже ждет Марк. Чужой, в костюме и наглухо закрытой шеей. Я не люблю его таким.

Отец на работе, это и к лучшему. Не уверена, что хочу сейчас хоть какого-то общения. На мне ни грамма макияжа, поэтому на нос цепляю солнечные очки. Они делают образ более утончённым и стильным.

Марк открывает дверь и помогает сесть в машину. Он снова отстраненный и чужой, не мой Марк, который целовал и шептал «охренительная». Черная водолазка, темно-графитовый костюм и безукоризненная вежливость, за которую хочется убить.

И опять тишина, повисшая между нами, как вязкое облако. Я боюсь задать ему вопрос, боюсь спросить о нас просто, потому что для этого слишком мало времени в машине, а на похоронах, наверное, все же стоит думать о покойной, а не о своем разбитом сердце. Пока не поставлены точки над «й» можно делать вид, будто у нас есть хоть какое-то будущее. Сохранять в душе надежду. И именно надежда дает мне продержаться несколько следующих тяжелых часов.

Я не хочу сегодня пить, слишком хорошо помню, чем закончился прошлый раз. Поэтому стою в стороне ото всех на поминальной службе, цепляюсь за рукав Марка и это ни у кого не вызывает вопросов. Дина тут тоже Герогием, и он поддерживает ее под локоть. Паша сам держится поодаль, видимо, папа все же предпринял какие-то меры. Это радует, я сегодня не выдержу еще и скандал. Да и Марк напряжен, как струна. Теперь я его знаю лучше, и есть основания считать, что лимит терпения на Пашу у него почти иссяк. Если парень опять выпендрится, то получит в рожу, и снова придется подключать папино влияние.

В ресторан заезжаем всего на час и я, в очередной раз выразив соболезнования, сбегаю долой. Душат слезы. Мне сегодня, пожалуй, тяжелее, чем на похоронах Лизы. По многим причинам. Если Лиза нарывалась сама, и где-то на задворках сознания мелькала мысль о том, что рано или поздно ее жизнь может оборваться именно так, то Даша… Даша всегда была неизменно хорошей девочкой, которая имела лишь одну слабость — мужиков, годящихся ей в отцы.

Но и их она выбирала с умом. В ней не было безбашенности Лизы. И ее смерть нельзя списать на случайность. Поэтому сейчас у меня все в душе переворачивается и по дороге обратно я реву.

У дома нас встречают. Папа ждет на дорожке, и едва я вылезаю из машины, тут же обнимает за плечи, что делает крайне редко, и увлекает в дом, подальше от Марка. Я бросаю на него один мимолетный взгляд. Парень даже не смотрит в мою сторону. Просто стоит и курит у машины. Наверное, это и есть ответ о нашем будущем.

— Пойдем, поешь со мной, — говорит папа.

- Не хочу, мы же только из ресторана, — отмахиваюсь я устало.

— Тогда выпьешь кофе.

Кофе я тоже не хочу, но не спорю, просто киваю и послушно иду в столовую на негнущихся ногах. В голове пустота, в сердце болезненная тяжесть.

— Ник, — говорит папа, когда мы усаживаемся в гостиной с чашками ароматного кофе в руках. — Я хочу тебя попросить — будь очень осторожна. В идеале снова уехать на дачу, но через пару дней.

— Почему через пару? — безжизненно спрашиваю я.

— Потому что все равно придется дать пояснения в полиции. Рассказать, где ты была вечером, когда в последний раз видела Дашу. Но в этот раз я не оставлю тебя одну, будут обязательно адвокаты, возможно, даже смогу вырваться сам и отвезу тебя лично. Я больше не повторю ошибку и не оставлю тебя без защиты. Хорошо хоть Марк сориентировался и вмешался.

— Это было бы хорошо, — киваю я. — С тобой мне спокойнее. Они тебя боятся.

— Не то, чем стоит гордиться, — усмехается отец. — Но что есть, то есть. А как только все немного устаканится, ты уедешь или на дачу или может быть куда-нибудь подальше. Там решим.

— Куда? — настороженно уточняю я.

— Ну не знаю, на Бали, во Францию. Мало ли что ли мест?

— Все равно придется вернуться.

— Да, но я надеюсь, к этому времени мудака уже найдут. Верю, мы его найдем. На ментов надежды нет.

— Кто это папа?

— Не знаю. Но подозреваю, он хорошо знает кто я. Это какой-то привет из моего прошлого. Не только моего, конечно. Из нашего общего прошлого.

— Но ты ведь почти не общался ни с папой Лизы, ни с родителями Даши.