Не смей меня желать

– С чего ты это взяла? – спрашивает меня он.

– Так дорога плохая, машину заносит…

– Если хочешь, я могу ехать чуть медленнее, – охранник пожимает плечами. – Ее не будет заносить…

– А почему ты тогда не едешь так, чтобы нас не болтало, словно на американских горках? – возмущаюсь я и, заметив мелькнувшее в глазах разочарование, понимаю: – Ты что кайфуешь от этого?

Марк снова пожимает плечами и говорит:

– Еще до армии, пока учился, мы с ребятами любили гонять по бездорожью на переделанных машинах. У меня был «уазик» с цепями на шинах. Мне нравилось.

– А потом почему перестал?

– Потом не осталось времени. Да и «уазик» продал. Там, где я был, хватало адреналина и без экстремальных покатушек.

– А сейчас… получается тебе мало адреналина?

Он поворачивается и смотрит мне в глаза, а потом тихо с едва заметной усмешкой отвечает: «Да», заставляя меня судорожно вздохнуть и почувствовать, как от этого хриплого голоса по всему телу начинает разливаться желание.

– Но я буду ехать аккуратно, чтобы ты не пугалась. Хорошо?

– Нет. – Я качаю головой и закусываю губу. – Не хочу. Я просто не воспринимала эту дорогу, как возможное веселье. Я хочу, чтобы ты покатал меня, как это нравится тебе. Мне тоже не хватает адреналина.

В ответ на это заявление ловлю первую реально искреннюю улыбку, обращенную лично мне. В глазах Марка загорается немного бешенный, шальной огонек. И мне он нравится: он делает телохранителя живым. Это первые эмоции, которые я у него вижу, если не считать болезненную страсть и злость. И они мне импонируют. Пристрелите, но мне нравится улыбка на его лице. И нравится, что улыбается он мне.

– Только не убей, – тихо шепчу я. Марк снова улыбается и дает по газам.

Сначала страшно, потому что машину заносит сильнее, и грязь летит крупными кусками, но потом я замечаю, что Марк сосредоточен. Он ведет машину уверенно и осторожно, несмотря на заносы, несмотря на скорость. Он неотрывно смотрит на дорогу. Его губы сжаты в плотную линию. Я чувствую, что адреналин его заводит, но парень не улыбается. И мне тепло от того, что он заботится обо мне. Не хочет, чтобы ситуация вышла из-под контроля, и мы пострадали. И даже если это просто профессиональный долг, все равно приятно.

Я выдыхаю и со временем начинаю ловить кайф. В этом есть определенное удовольствие. Я чувствую нас покорителями стихии, и когда мы подъезжаем почти к самому морю и повороту на поселок, говорю:

– Тоже хочу попробовать. Пустишь меня за руль?

Он сомневается и смотрит на меня настороженно сквозь темные стекла очков.

– Нужен опыт.

– Ну что тут может случиться? – отмахиваюсь я. – Обрыва нет, осталась только грязь.

– Если не будешь гнать – ничего, – соглашается Марк. – Только застрянем.

– Не буду, конечно! – клятвенно обещаю я. – А если застрянем… Ну что же теперь? Поверь, не в первый раз. Тут пешком минут десять, а машину кто-нибудь из папиных парней вытащит.

– Я не хочу, чтобы все посчитали, будто я застрял на ровном месте, – усмехается он.

– Не волнуйся, – отмахиваюсь я. – Я не буду скрывать, что захотела покататься сама. Ну дай, пожалуйста!

Я подпрыгиваю от нетерпения и заглядываю ему в глаза, как восторженный щенок, и Марк сдается. Тормозит у обочины, печально смотрит под ноги и со вздохом прыгает в размешанную глину. Я этот подвиг повторять не хочу, поэтому просто перелезаю в салоне на водительское сидение и подстраиваю его под себя. Я вообще не фанат машин на «ручке», но очень уж хочется попробовать поездить в грязи.

Марк

Марк знает, что произойдет дальше. Понимает, что большую часть дороги им придется пройти пешком, но все равно не может отказать Нике. Ее восторг такой искренний, что невольно подкупает.

Ника забирается на водительское сидение и лихо выруливает в грязь. Комья глины летят из-под колес, а шины шлифуют в колее.

– Ой, – комментирует она и неловко переключает передачу. Машина подпрыгивает и глохнет, а Марк с трудом сдерживает смех, заметив недовольное и слегка обиженное выражение лица Ники.

– Не смейся надо мной, – командует девушка, заводит машину и трогается снова. На сей раз более плавно, и сваливается в глубокую размазанную колею. Если не крутить рулем, по ней можно довольно долго тащиться без всяких эксцессов, чем Ника и занимается какое-то время пока на ее пути не встает поворот. Она морщит лоб, закусывает губу и послушно следует указаниям Марка.

Его рука замирает на ее сжатой на руле ладони; руль слушается плохо, но Ника упорна и сосредоточена. Она особенно красива в этот момент. Марк старается не пялиться на ее белую майку, сквозь которую просвечивает ярко-желтый лифчик бикини.

– Как же сложно! – ругается Ника, дает газа чуть больше и зад машины заносит. Ника визжит и ржет одновременно, а Марк закатывает глаза, когда понимает, что задние колеса отчаянно шлифуют.

– Тише, – командует парень, но уже поздно, грязь коварна и «хайлюкс» начинает буксовать на месте. – Надо поменяться местами, а то не выедем!