Не смотри ей в глаза

– Я целился не в тебя, – отчеканил Данилов. – Я целился в подозреваемого. На твоем месте мог быть кто угодно.

– Да, но там был я! Ладно, замнем для ясности, тем более что шел я не к тебе, а к Маше.

– Оставь ее в покое, – прорычал Стас.

– Это не твое дело.

Данилов шагнул к Глебу и схватил его за лацкан пальто. Несколько секунд они стояли молча, сверля друг другу взглядами. Первым прервал молчание Глеб, он улыбнулся и сказал:

– Так и будем стоять? Не знаю, как тебе, а мне немного неловко. Со стороны можно подумать, что мы обнимаемся. Что подумают люди?

Стас разжал пальцы, усмехнулся и пригладил рукою помятый лацкан.

– Ты прав, – сказал он. – Нам больше нечего делить. Маша тебя бросила.

– Глеб!

Корсак и Данилов повернули головы на голос. Маша, Толя Волохов и Михаил Живаго приближались к ним.

– Привет, Маш! – сказал Глеб. – Привет, Толь!

– Привет, Глеб! – добродушно пробасил Волохов и пожал Глебу руку. – Как дела?

– Нормально.

Корсак пристально вгляделся в лицо Михаила Живаго.

– Что ты тут делаешь? – спросила Маша.

Он перевел взгляд на нее, улыбнулся и сказал:

– Беседовал с твоим другом. А теперь хочу побеседовать с тобой.

Маша хмуро посмотрела на Стаса и сказала:

– Кажется, ты собирался прогреть двигатель.

Данилов пожал плечами, развернулся и пошел к машине. Волохов, немного поколебавшись, взял Живаго под руку и тоже повел его к машине.

– Как поживаешь? – спросила Маша у Корсака.

– Лучше всех, – ответил тот.

– Уже нашел себе кого-нибудь?

– Пробовал. В постели еще куда ни шло, но на кухне ты незаменима.

Маша прищурила золотистые глаза.

– Ты стал пошляком?

– Прости, – смутился Глеб. – С тех пор как мы расстались, чувство юмора стало мне изменять. Ну а ты? Одна или с кем-то?

– Тебя это не касается.

– Это несправедливо. Я ведь тебе рассказал.

– Что делать, жизнь вообще несправедливая штука! Извини, мне пора идти.

Она хотела пройти мимо, но Глеб взял ее за локоть.

– Я поеду с вами, – сказал он.

Маша покачала головой:

– Исключено. Ты гражданское лицо, а это – полицейская операция.

– И все же я настаиваю. Я журналист, отказ обойдется тебе дороже, чем согласие. Не пройдет и часа, как о деле, которым вы занимаетесь, будет знать вся Москва.

Маша усмехнулась:

– Это шантаж?

– Да.

– А если я тебя задержу?

– Слишком много возни, – сказал Глеб. – Легче будет взять меня с собой. Обещаю, я буду вести себя тише воды, ниже травы.

Маша секунду-две размышляла, затем кивнула:

– Хорошо. Но, когда мы приедем, ты останешься сидеть в машине. Обещай мне.

– Обещаю, – кивнул Глеб.

Когда несколько минут спустя машина Стаса Данилова тронулась с места, в другой машине, стоявшей поодаль, один из двух крепких мужчин в черных куртках поднес телефонную трубку к уху и сказал:

– Они направляются в старый дом в Аграмовке. Второй будет там.

– Хорошо, – последовал ответ. – Снимайте наблюдение.

2

– Что за фамилия такая дурацкая – Лайков? От лайки, что ли?

– Наверное. Ты на дорогу смотри, а то я у тебя заберу руль.

– Тогда он должен быть Лайкин, – не обращая внимания за замечание Волохова, сказал Стас.

– Смотри на дорогу, – сказала и Маша.

Стас скосил на нее глаза и проворчал:

– Все такие раздражительные! Корсак, ты тоже раздражительный?

– Только когда раздражают, – ответил Глеб с заднего сиденья, на котором сидел рядом с Живаго и Толей Волоховым.

Данилов посмотрел в зеркальце на его лицо, хотел что-то сказать, но передумал.

Вдоль разбитой дороги росли чахлые, заиндевелые и голые березы. Вскоре деревья закончились, и Маша увидела обширный луг, припорошенный снегом и освещенный тремя фонарями.

– Ненавижу деревню, – мрачно проговорил Стас.

– А я наоборот, – сказал Толя. – Я до семи лет рос в деревне. Давно это было, но я до сих пор многое помню. Помню, как ходили с ребятами в ночное… Как купались ночью в реке, а потом грелись у костра. Хорошее было время.

– С шести лет ты мало изменился, – иронично заметил Стас.

– Ты просто завидуешь, – простодушно проговорил Волохов.

– Чему?

– Тому, что у меня было счастливое детство. По крайней мере гораздо счастливее, чем у тебя.

Стас хмыкнул:

– Ох, не доведет меня до добра привычка так много тебе рассказывать, Анатоль.

– Далеко еще? – спросила Маша.

– Нет, – хором ответили Живаго и Глеб.

– Пара километров, – добавил Живаго.

Маша повернулась и посмотрела на телепата. Внешне он был спокоен, но все же она заметила, что он волнуется. В глазах у Живаго появился странный блеск. Смотрел он прямо перед собой и был строг и сосредоточен, как воин, готовящийся к битве и мысленно прорабатывающий варианты предстоящей схватки.

Маша почувствовала, как волнение Живаго передается и ей. Совсем скоро им предстояло встретиться с настоящим чудовищем в человеческом обличье, и исход этой встречи был отнюдь не предрешен.

– Вы его чувствуете? – спросила Маша.

– Да, – тихо ответил Живаго.

– А он?

– Он тоже.

– Значит, он уже в курсе, что мы подъезжаем? – уточнил Волохов.

– Думаю, да.

– Жаль, что не удастся застать этого гада врасплох. – Толя достал из кобуры пистолет и проверил обойму. – Давно я не стрелял по людям.