(Не) Сокровище капитана (СИ)

Так, кажется, предполагая, что хуже монастыря ничего быть не может, я кое-чего не учла. Но ведь этот Генри Блад — джентльмен, должен же он за меня вступиться? Или нет?

— Она не добыча, болван, — отрезал Блад. — Она — товар. Но выкуп за нее заплатят, только если ни волоска с головы не упадет.

Хорошо, что мне не разрешили взять с собой камеристку — слишком дорого оплачивать прислуге плавание туда-сюда. За нее-то точно выкуп бы не потребовали. Надо написать Мэри, чтобы молилась за моего батюшку. Я-то за него молиться точно не буду.

— Так нам не голова нужна, — гоготнул тип со шрамом.

Что-то свистнуло — я едва успела заметить, как колыхнулась магия — меченый, вскрикнув, схватился за ухо. Сквозь пальцы потекла кровь.

— Следующему, кто посмеет мне перечить, воздушное лезвие оттяпает не кусок уха, а самый важный орган. — Холодно произнес Блад[2], а я не к месту подумала, что его фамилия очень ему подходит.

Свободная рука меченого метнулась к низу живота, и Блад добавил:

— Голову. Тем более, что ты все равно ей не пользуешься.

Он обернулся ко мне, понизив голос.

— Не найдется ли у тебя кости, которую можно бросить псам? Колье-браслеты и прочие побрякушки?

Я развела руками.

— В монастыре все это не нужно. У меня есть немного денег на дорожные расходы, но и только. Если бы я знала, что по дороге попадется джентльмен, готовый избавить меня от пострига, непременно припрятала бы пару безделушек.

На самом деле я успела кое-что украсть. Хотя какая эта кража — когда-то батюшка сам подарил мне эти перстни и броши, и драгоценные украшения на корсаж. А потом запретил забирать их с собой и даже собственноручно обыскал мои вещи, и карманы. Правда, в корсаже пошарить не догадался. Так что у меня было с собой несколько перстней и еще кое-что на случай, если понадобится украсить золотом дорогу из монастыря.

— Жаль.

— Погодите! — вспомнила я. — Есть молитвенник в драгоценном окладе.

Глаза бы мои на него не глядели! Вручая мне, томик, окованный золотом и драгоценными камнями, отец полагал, что недели пути, как и месяц взаперти до того, я проведу в покаянии и молитве. Но если я в чем и раскаивалась, так только в неосторожности. Не заметила, что соседка по келье не спит, когда прокрадывалась на свидание. И влипла, естественно. После этого отец и решил, что ни один монастырь королевства Наровль меня не удержит, а значит, нужно отправить меня за море. На корабле кого-то из купцов, с которыми он вел дела.

— Сейчас принесу. — Я шагнула было к люку в полу, но Блад ухватил меня за локоть.

— Не торопись, сокровище мое. Не зверь же я, чтобы отбирать у леди единственное утешение?

— Нет-нет, я готова его отдать! В обмен на… — Я осеклась, увидев его ухмылку.

— Тебе не кажется, что положение немного не то, чтобы ставить условия? Я ведь могу послать парней обыскать твою каюту. — Он придвинулся ближе. — А сам — обыскать тебя.

Его взгляд обжег жаром лицо и мне понадобилось немало сил, чтобы изобразить милую улыбку.

— Но тогда вам придется почувствовать себя зверем, отобравшим у леди последнее утешение. К тому же, вы меня не дослушали. В обмен на книгу и деньги, которые у меня есть, я прошу лишь забрать меня с этого корабля.

Да, я понимала, что моей репутации после этого конец, возможно, и жизни тоже. Но отец и так назвал меня потаскухой. И после пострига точно некуда будет деваться — обеты перед господом скреплялись магией, нарушить их — умереть на месте. Хоронить себя заживо в монастыре я не собиралась. Умереть тоже всегда успею, на тот свет еще никто не опаздывал, а так, может, еще побарахтаюсь.

— Что ж, твое условие совпадает с моими намерениями. Не возражаешь, если мои парни сами заберут все ценное из твоей каюты?

— Как я могу возражать? — захлопала я ресницами.

— Именно. — Он подал мне руку, снова галантно поклонившись. — Пойдем, провожу тебя в каюту.

Он обернулся к мужчине средних лет, до сих пор молча стоявшему рядом.

— Джеймс, пригляди тут, пока я занимаюсь нашей гостьей.

Он подвел меня к борту. Дерево тут и там было разбито в щепу, кое-где — окровавлено и я, наконец, поняла, что это за запах я ощутила, едва оказавшись на палубе. Снова стал слишком тесен корсет и закружилась голова.

— Что будет с остальными? — прошептала я.

— Мертвых не воскресить, — негромко сказал Блад, и с лица его исчезла ухмылка. — Те, кто сдался, продолжат путь — только лишившись груза и золота.

Снова всколыхнулась магия, и борта двух кораблей сковал ледяной мост. Поверхность льда выглядела не гладкой, а словно из мельчайших кристаллов — можно ступать, не рискуя поскользнуться. Ничего себе! Обычно стихийники предпочитают совершенствоваться в чем-то одном, а этому словно все равно, какую стихию использовать. Несколько минут назад — воздушные клинки, сейчас, вон, лед. Интересно, а вода его тоже слушается? Тогда понятно, почему капитану так везет. Но как же его такого вообще под арест взяли?

— Обопрись на мою руку, и пойдем. — Его голос снова стал бархатным. — Или предпочтешь, чтобы я придержал тебя за талию?