Не сотвори себе врага

Первая неделя пребывания на Торне была до предела заполнена официальными встречами, визитами, приемами, знакомствами с местными достопримечательностями. В целом у Бартенева складывалось самое благоприятное впечатление, и только один вопрос, на который он никак не мог найти ответа, не давал покоя, то тихо, почти неощутимо свербя где-то глубоко в подсознании, то покалывая острой иголкой. Бартенева смущало и несколько настораживало то, что всегда, где бы он ни находился: на приеме у премьер-министра, на встрече с крупнейшими предпринимателями, в салоне известного художника, на премьере в оперном театре или на обеде во Дворце правительства, – всегда и везде он отмечал удивительную похожесть лиц присутствующих. По внешним признакам очень легко можно было разделить публику на 10 – 15 характерных типов. Чаще всего они не были близнецами. Один мог быть толстым, другой худым, третий лысым, четвертый близоруким. Они различались темпераментами, манерами, интеллектом, но в их внешнем облике, в их лицах всегда присутствовали черты, по которым с полной уверенностью можно было сделать вывод о близком родстве их обладателей. Нередко встречались Бартеневу и совершенные близнецы, которые тем не менее бывало, что только холодно раскланивались друг с другом, как малознакомые люди. А один раз Бартеневу довелось наблюдать, как трех близнецов представляли друг другу, а те, натянуто улыбаясь, очень похоже изображали, будто никогда прежде не имели чести пожать друг другу руку.

Глядя на это, Бартенев терялся в догадках. Что это за представление и для кого оно устроено? Если ради него, то с какой целью? Почему близкие родственники зачастую делают вид, что не знают друг друга? Что это – местный этикет? Норма поведения? А если подойти к этому вопросу с другой стороны: откуда такое невероятное количество близнецов и людей слишком похожих друг на друга, чтобы это могло считаться просто похожестью?

Бартенев терялся в догадках и предположениях, а задать прямой вопрос, не рискуя оказаться в глупом положении или показать свою бестактность, было некому. Кто знает, принято ли на Торне интересоваться подобными вещами? К тому же Бартенева смущало и то, что слишком часто он замечал любопытные взгляды, заинтересованно изучающие его лицо, каждую его черточку. И чаще всего это были женские глаза.

В кабинет Бартенева, как всегда деликатно постучавшись, вошел секретарь Аль-Кор Мо.

– Доброе утро, мей Бартенев.

– Доброе утро, мей Мо. Присаживайтесь, – Бартенев указал на кресло.

Аль-Кор Мо аккуратно пристроился на самом краешке, прикрыв плотно сдвинутые колени папкой с бумагами.

– Ну, что у нас на сегодня, мей Мо?

Секретарь открыл папку и одну за другой стал выкладывать бумаги на стол перед Бартеневым.

– Пакет с Земли, прибывший с курьерской почтой, на ваше имя. Личное.

Бартенев узнал почерк матери на конверте и на время отложил его на край стола.

– Ка-Ре Шон, известный скульптор, хотел бы передать в дар Земле свою новую работу «Чувство». – Мо передал Бартеневу письмо и несколько фотографий.

– Составьте ответ с благодарностью.

Мо сделал пометку в блокноте.

– Ряд приглашений на концерты, вернисажи, в театры…

– Ну, это – если будет время. Пока отложите.

– Министр иностранных дел Эр-Хон Га приглашает вас посетить сегодня вечером его семейный праздник. У мея Га родился сын.

– Об этом я уже знаю, мне принес письмо курьер из министерства. Кстати… – Бартенев оторвался на мгновение от бумаг на столе и бросил быстрый взгляд на секретаря. – Этот курьер из министерства, кажется, ваш брат?

Мо удивленно вскинул брови.

– Брат? У меня нет брата.

– Извините, мей Мо, но он был так похож на вас, что я решил, что вы родственники.

– На Торне у меня огромное количество таких братьев, – рассмеялся Мо.

Теперь пришла очередь удивляться Бартеневу.

– Огромное количество? Я вас не понимаю.

Мо продолжал улыбаться, но уже несколько смущенно.

– Простите, мей Бартенев, я думал, что вы знаете. Этой традиции уже более ста лет. Ежегодно на Торне путем всеобщего референдума выбирается наилучший тип мужчины и женщины, и всем детям, которые должны родиться в этом году, еще до рождения путем несложной генетической операции задается внешность выбранного образца… Вы удивлены?

– Не то чтобы удивлен, но мне непонятен смысл.

– Но, мей Бартенев, вы же не станете отрицать, что внешность человека играет немалую роль в его жизни.

– У нас на Земле есть поговорка: «Встречают по одежке, а провожают – по уму».

– Вы абсолютно правы, мей Бартенев. Но, согласитесь, несправедливо, когда гениальный ученый или человек с врожденными актерскими способностями, художник или оратор рождается уродом, а пустопорожнего болвана или проходимца природа наделяет божественной красотой. Если природа допускает ошибку, ее следует поправить.

– Мы тоже исправляем врожденные дефекты, но до стандартизации внешности пока еще не дошли!