Не сотвори себе врага

– С каждым разом атаки пластунов становятся все опаснее.

– Мне показалось – может, оттого, что я видел это в первый раз, – что пластуны действовали весьма целесообразно, я бы даже сказал – осмысленно.

Девушка посмотрела на Закладина с нескрываемым интересом.

– Вам тоже так показалось?

Закладин кивнул головой.

Прикрыв глаза, Стелла помассировала пальцами воспаленные веки.

– Мне бы хотелось поговорить с вами, но сейчас я слишком устала. Да и вы, впрочем, тоже. Голова почти ничего не соображает. Не хотите зайти ко мне в гости завтра?

– Мне кажется, вашего отца не особенно обрадует мой визит – у меня для него нет никаких обнадеживающих новостей.

– Но вы же придете не к нему, а ко мне.

Стелла в корне пресекла его робкую попытку уклониться от визита в дом губернатора, и Закладину ничего другого не оставалось, как пообещать зайти. Ему действительно не очень-то хотелось лишний раз встречаться с губернатором, что, впрочем, вовсе не означало, что он не хотел бы увидеть снова его дочь.

Следующей ночью атака пластунов повторилась. Но изгородь к тому времени была уже восстановлена, а пыл пластунов явно пошел на убыль, так что корпус охраны отбил атаку без помощи жителей поселка.

Днем хоронили погибших. Над могилами произносил речь губернатор. Закладин не слушал, о чем он говорил, но с нарастающим страхом всматривался в лица сгрудившихся вокруг жителей Пиллоя. Они напоминали ему кадры военных хроник: сквозь выражение скорби и печали на них все более явственно проступало чувство ненависти. Всех объединял общий враг. Враг, с которым нельзя договориться, враг, которого следовало уничтожать без пощады и жалости, для того чтобы выжить самим. У многих присутствующих к поясу была пристегнута прямоугольная кобура ручного однолучевого трассера, у некоторых на плече висела еще и тяжелая автоматическая «радуга» с примкнутым к стволу воронкообразным энергорассеивателем. Казалось, они были готовы прямо сейчас, торопливо закидав могилы землей, отправиться за изгородь и, сметая на своем пути все живое, двинуться на восток. «Уничтожим врага, не считаясь ни с какими потерями!» – читалось на лицах.

Как будто в подтверждение своим мыслям, Закладин услышал фразу из речи губернатора:

– Мы не остановимся! Мы пойдем дальше и дальше! Мы уничтожим пластунов! Мы дойдем до восточного побережья и сбросим их в океан!..

Закладин стал медленно, то и дело наступая кому-то на ноги, пятиться назад. Выбравшись из плотной, душной толпы, он развернулся, вышел на неширокую грунтовую дорогу и быстро зашагал в сторону поселка.

Он шел к дому губернатора, собираясь возле него дождаться возвращения Стеллы. Однако, к его удивлению, она сидела на крыльце, листая какую-то толстую книгу.

– Разве траурная церемония уже закончилась? – спросила Стелла, увидев перед собой Закладина.

– Я ушел, не дожидаясь конца. – Закладин сел на ступень ниже девушки. – А почему вы не там?

– Я ушла еще раньше. Терпеть не могу эти мистические камлания над мертвыми телами. «Отомстим, расквитаемся, уничтожим…» – Стелла резко захлопнула и отложила в сторону книгу. – Как будто говорят не о животных, а о вероломно напавших завоевателях, – слегка раздраженно закончила она.

– Это не первый случай гибели людей при атаке пластунов?

– Бывало и раньше, но редко. Чаще гибли лесорубы, подготавливающие плацдарм для перенесения границы. – Стелла поднялась на ноги. – Пойдемте в дом.

Они прошли через холл, в котором Закладин беседовал с губернатором, и по узкой лестнице поднялись на второй этаж. Комната Стеллы была маленькая, обставленная с удивительной для молодой девушки строгостью – письменный стол, стул, кровать и стенные шкафы: книжный и платяной. На стене висел большой фотопортрет молодого мужчины в дымчатых очках.

– Кто это? – спросил Закладин.

– Майк Науменко, музыкант. Двадцатый век.

– К сожалению, не знаком с его творчеством, – смущенно развел руками Закладин.

– Если хотите, могу завести.

– Мы собирались поговорить о пластунах, – напомнил Закладин.

Стелла пододвинула Закладину стул, сама села на кровать.

– О пластунах я могу говорить без конца, если находится интересующийся этой темой собеседник. Таких здесь немного. У большинства штракиан при слове «пластун» рука автоматически тянется к трассеру.

– Как я мог заметить, вам это тоже не чуждо, – ввернул Закладин и тут же, по выражению лица девушки, понял, что сказал глупость.

– Вам, как человеку чужому, я эту бестактность прощаю, – ледяным тоном произнесла Стелла.

– Извините, – пробормотал Закладин.