Не сотвори себе врага

– Я хотел бы так думать, да уже не могу. На это надеялись только те, кто уходил первым. Те, кто уходил следом за ними, говорили: «А чем я хуже их? Почему именно я должен работать ради будущего блага тех, кто ушел?» А сейчас… Сегодня лечь в саркофаг – это уже не уход от действительности, а способ безболезненного самоубийства. Сегодня уходят только те, кто понял: с тем, что осталось от нашего общества, ничего нового создать уже не удастся, – они уходят, чтобы не видеть ужасов конца этого мира. – Рамп залпом допил свой бокал. – Собственно, я хотел увидеть тебя только для того, чтобы проститься. Ты единственный оставшийся у меня близкий человек.

– Значит, ты тоже… – Глядя в бокал, задумчиво произнес Ладжи.

Рамп пожал плечами.

– Я не лучше и не сильнее других.

– Ни на что не надеясь, ты все же решил уйти?

Рамп долго молчал, глядя на разноцветные пятна на пластиковом покрытии стола.

– Мне очень хотелось бы когда-нибудь снова увидеть тебя, Ладжи, – произнес он наконец.

* * *

– Когда мы прилетели на эту планету, то увидели одни руины. Ни одного живого человека. Разбирая развалины, мы нашли первые саркофаги. Изучив оставшиеся после вас архивы, узнали об ушедшем поколении. Мы собрали все саркофаги и поместили их в специальное хранилище. Люди в них живы, но не проснутся до тех пор, пока мы этого не позволим.

– А как же я?

– Случайность, от которой не застрахован никто. Остается надеяться, что ваш саркофаг был единственным, не попавшим в хранилище.

– Но почему вы не хотите разбудить ушедших?

– Зачем? Они сами выбрали свою судьбу, уложив себя в эти гробы.

– Но они надеялись проснуться.

– То, что мы прилетели сюда, – тоже случайность. Мы могли основать колонию на любой другой, подходящей для этой цели планете, если бы встретили ее раньше. И тогда ваши ушедшие, проснувшись, оказались бы не в цветущем рае, на который рассчитывали, а в безжизненной пустыне. С голыми руками среди развалин. Ожившие покойники на уже успевшем разложиться трупе цивилизации. Они бы не выжили.

– Но вы же здесь.

– Нас тоже можно назвать поколением ушедших. Мы тоже покинули общество, которое одряхлело, выжило из ума и начало само себя пожирать. Только вы решили уйти в глубь времени и там переждать, пока ваши проблемы будут решаться за вас кем-то другим, мы же ушли в пространство, чтобы попытаться возродиться на новом месте. У нас достаточно своих проблем. Возможно, когда-нибудь мы сможем помочь вам, но не сейчас. И не в ближайшем будущем.

– А что же будет со мной?

– Это уже вы сами должны решать. Кстати, мы исправили ваш саркофаг.

СТРАННЫЕ ИСТОРИИ

ОВЦЫ И ПСЫ

Лошадь, шедшая впереди, остановилась перед самой межой, словно уперлась в невидимую преграду. Ткнувшись мордой в телегу, встала и другая лошадь. Позади третьей, и последней, телеги остановились, сгрудившись, шедшие пешком бабы и старики. Молча и неподвижно стояли они под мелким холодным осенним дождем, который сыпал, не переставая, с серого неба с самого утра и давно уже промочил насквозь всю одежду, что была на людях.

Лошади стояли, опустив морды к земле. От спин их, по выступающим хребтам которых время от времени пробегала крупная дрожь, поднимался пар. Лошади были голодны, но даже и не пытались отыскать что-либо съедобное среди клочьев бурой гнилой травы под ногами.

– Чего встали-то, Петрович? – крикнул кто-то сзади.

Сидевший боком на передней телеге мужик с торчащей клочьями, будто повыдранной, бородой, одетый в зеленую английскую шинель и островерхую шапку, обернулся и взглядом исподлобья окинул следовавших за ним. Вместе с детьми и древними старухами, сидевшими на телегах, всего их было человек тридцать.

– Межа! – отрывисто бросил он и звучно сплюнул.

По другую сторону межи расстилалось невозделанное поле, а чуть дальше – лиственный лес. Несмотря на позднюю осень, трава по ту сторону межи сохраняла еще зеленоватый оттенок.

– Так знали же, что межа будет, – не так громко и решительно, как в первый раз, прокричал все тот же голос сзади.

– Что ж, так и будем стоять здесь и мокнуть? – слабо поддержал его едва слышный женский голос.

– Знать-то знали, – наклоня голову, пробубнил Петрович. – А поди ж ты, переступи ее…

Сидевшая рядом на телеге женщина, завернутая с головы по пояс в плотное, шерстяное клетчатое покрывало, тронула его за плечо.

– Может быть, надо было по большаку? – неуверенно спросила она.

– По большаку? – окрысился на нее Петрович. – Далеко бы мы ушли по большаку!

Из леса по ту сторону межи выехали двое всадников. Спустившись с невысокого пригорка, они рысью двинулись в сторону замершего у межи обоза.

Всадники остановились в метре от межи, не переступая ее.