Не сотвори себе врага

Трудно было не столько поверить в существование некой тайной Службы оперативного оповещения, сколько смириться с мыслью о неизбежности собственной смерти.

Нет, вообще-то смириться с ней, конечно же, было можно. Иначе как живут все люди на Земле? Но только не сегодня. Сегодняшний день явно не располагал к мыслям о смерти.

Мысли о смерти посещали Назимова и прежде, но только в качестве абстрактных, в высшей степени неопределенных образов. И совершенно неожиданным было то, что они вдруг нашли свое воплощение в звуках вежливого голоса из телефонной трубки.

– И что же, вы всех так оповещаете? – спросил Назимов только для того, чтобы продолжить разговор.

У него вдруг появилось подозрение, что Неизбежное произойдет в тот момент, когда он положит телефонную трубку на рычаг.

– Конечно же, нет, – ответил голос с другого конца телефонной линии. – Люди ведь совершенно по-разному реагируют на известие о собственной смерти. Мы оповещаем только тех, кто, по нашему мнению, не впадет в бессмысленную панику, а сможет правильно распорядиться оставшимся у него временем.

– А почему бы не оповещать людей пораньше, чтобы они имели возможность что-либо предпринять?.. Как-то изменить свою судьбу?

– Это невозможо, – коротко ответил голос в телефонной трубке.

Сказано это было таким тоном, что Назимов сразу же понял, что задавать какие-либо дополнительные вопросы бессмысленно.

– Понятно, – произнес он упавшим голосом. – Значит, на мой счет у вас нет никаких сомнений?

– К глубокому моему сожалению, должен повторить, что это так.

– Вы можете назвать мне точное время, когда это произойдет?

– Нет. Но день в вашем распоряжении.

– И на том спасибо, – машинально съязвил Назимов.

– Еще вопросы?

– Да, пожалуй… – Назимов ненадолго задумался. – Вы можете что-нибудь сказать мне о загробной жизни?

– Нет.

– Но, в принципе, она существует?

– Я не уполномочен отвечать на подобные вопросы.

– Ну да, – криво усмехнулся Назимов. – Скоро я сам обо всем узнаю.

– Не стоит воспринимать все с такой мрачностью, Николай Николаевич, – попытался ободрить его голос представителя Службы. – Смерть является такой же естественной составной частью жизни, как и рождение.

– Неплохое утешение для тех, у кого впереди еще лет тридцать беззаботной жизни, – ответил на это Назимов.

– Извините, Николай Николаевич, но изменить что-либо не в моих силах.

– Я понимаю, – тихо ответил Назимов.

– Вы хотите еще о чем-нибудь спросить? – Вопрос был задан так, чтобы Назимову сразу же стало ясно, что все ответы, которые можно было, он уже получил.

– Нет, – коротко ответил Назимов.

– В таком случае позвольте с вами попрощаться.

– Конечно.

В трубке что-то негромко щелкнуло, после чего послышались частые гудки отбоя.

Назимов еще какое-то время подержал трубку возле уха, словно надеясь, что сквозь гудки снова прорвется голос представителя Службы оперативного оповещения, затем как-то странно посмотрел на ту ее часть, откуда доносились звуки, после чего осторожно положил трубку на рычаг.

Впервые в жизни он пожалел, что не обзавелся телефоном с определителем номера. Хотя, если разговор с представителем Службы оперативного оповещения был не шуткой, он, конечно же, без труда мог найти способ скрыть свое местонахождение.

Пару минут Назимов сидел неподвижно, оперевшись согнутыми руками о колени и глядя на зеленый коврик под ногами. Он ни о чем не думал, просто пытался прийти в себя. Но в голове было пусто, а на душе муторно.

Воткнув ноги в тапочки, Назимов тяжело поднялся и потопал в ванную.

Умывшись и почистив зубы, он почувствовал себя несколько бодрее. Сегодня Назимов не собирался выходить из дома, а потому бриться было совсем не обязательно, но он все же тщательно намылил щеки и подбородок пеной для бритья, а затем снял ее бритвой.

Подойдя к зеркалу, Назимов внимательно и придирчиво осмотрел сначала свое лицо, а затем и всю фигуру. На лице были заметны приближающиеся признаки старения: морщины, темные круги под глазами, второй подбородок. Фигура выглядела далеко не атлетически, но если как следует втянуть живот, то вполне можно было вообразить себя почти что стройным. Как бы там ни было, Назимов вовсе не казался себе похожим на приговоренного к смерти. Но, вопреки здравому смыслу, он все больше верил в то, что звонок из Службы оперативного оповещения не был шуткой. Ему действительно был предоставлен шанс сделать что-то такое, что стало бы достойным завершением его жизни.

Назимов прошел в комнату, влез в джинсы и натянул на себя рубашку.

Конечно, славно было бы совершить какой-нибудь подвиг. Возможно, даже погибнуть, спасая чью-то чужую жизнь. Но Назимову не приходило в голову ни одно место, где в течение суток можно было бы геройски погибнуть.

Другой, упрощенный вариант: просто помочь кому-нибудь в каком-то очень важном деле, чтобы его потом долго поминали добрым словом. Но вот кому именно требовалась в данный момент его помощь, Назимов тоже не знал.