Не совсем джентльмен

– Ты так считаешь? Его отец много рассказывал мне о нем, и из его слов можно заключить, что у вас похожие интересы.

– Например?

– Любовь к чтению, страсть к знаниям. Вы оба очень любите сказки и животных.

Виктория смотрела в потолок.

– Он не держит обыкновенных зверей.

Тетя Делия пожала плечами:

– Но он сам необычный человек. Вы оба умны, и он видит эту черту в тебе и восхищается ею. А умная женщина, без сомнения, может произвести впечатление на мужчину вроде доктора Оливера.

– Может, у меня нет желания пробуждать в нем интерес?

– Чепуха, любая захочет обворожить этого божественного мужчину. Знаешь, что я думаю? Ты просто боишься восхитить его. Ты стараешься держать дистанцию, прятаться в таком месте, где можно воздвигнуть высокие баррикады.

– Ну, в нашей ситуации это и к лучшему. По возвращении в Лондон я выберу в мужья другого человека. Я вовсе не та, что нужна доктору Оливеру. Он думает, что я – тепличный цветок.

– Возможно, он противится своему чувству, но он очень тебя хочет. – Тетя Делия замолчала и несколько секунд смотрела на Викторию, а потом что-то похожее на удовлетворение вспыхнуло в ее глазах. – Он целовал тебя.

Щеки Виктории вспыхнули. Прежде чем она успела ответить, тетя сказала поспешно:

– Я это совершенно четко вижу. Как и то, что он знает, как целовать женщину.

Пораженная всем, что сказала тетя, Виктория покачала головой:

– И вы не потрясены? Не возмущаетесь?

– Дорогая моя, потрясением было бы узнать, что поцелуя не было. Я бы очень разочаровалась в нем. Стыдно для мужчины не исполнить обещания, намеком на которое был дьявольский огонек в его глазах. – Ее взгляд стал проницательным. – И теперь в тебе проснулось женское любопытство.

Виктория прикусила нижнюю губу и кивнула, прогоняя из головы образ мокрого голого Натана.

– Да, боюсь, что даже слишком.

– Он говорил о тех чувствах, что испытывает к тебе?

– Нет.

– А он производит впечатление прямого человека. Теперь ясно, что он опьянен так же, как и ты.

– Скорее нет тех чувств, и говорить не о чем.

Тетя Делия отмахнулась от ее слов.

– Просто он влюблен в женщину, подобных которой раньше не знал.

Виктория тут же представила себе Натана... голого, возбужденного, склоняющего голову, чтобы поцеловать женщину. Другую. Ревность, раскаленная добела, пронзила ее.

Тетя Делия улыбнулась:

– Видимо, это отчаянно беспокоит его. А мысль о том, что ты выйдешь замуж за другого, ничуть не обрадует его. – Улыбка исчезла, и тетя сосредоточенно посмотрела на Викторию. – Вопрос в том, что ты будешь делать со своим увлечением? Каков твой план?

План? У нее его не было. Идея отомстить – одарить Натана незабываемым поцелуем, а потом с легкостью уйти – казалась теперь наивной, даже смешной. И впервые в жизни Виктория осталась без плана. Теперь она была словно перышко, плывущее по разбушевавшимся волнам, которое кидает из стороны в сторону, а впереди – бездна.

Виктория откашлялась:

– К сожалению, план я еще не придумала. Я... совсем потеряна.

Тетя задумчиво кивнула:

– Поверишь или нет, Виктория, но я уже оказывалась в точно такой ситуации. И ты права – решения, которые ты примешь сейчас, определят всю твою жизнь. Поэтому настоятельно рекомендую выбирать мудро. – Она встала. – Хочу показать тебе кое-что, это в моей комнате. Я сейчас вернусь.

Она вышла. Виктория не успела переварить ошеломляющего поворота их разговора, уйму неожиданных вещей, которые сказала ее тетя, как та уже вернулась. С собой она принесла коричневый атласный мешочек, стянутый шнурком с кисточками.

– Что это? – спросила Виктория, как только тетя уселась на край кровати.

В ответ та развязала шнурок и опустила руку в мешочек. Оттуда она достала красивое золотое кольцо, усыпанное бриллиантами.

– Мое обручальное кольцо.

Виктория узнала его, хотя не видела уже много лет.

– Я больше не ношу его. Сняла в день смерти Джеффри и с тех пор не надевала.

Виктория прониклась сочувствием. Дядя Джеффри был мрачным человеком, с пристрастием к выпивке и, по слухам, к публичным домам. Тетя Делия редко упоминала о нем.

Она посмотрела на кольцо, лежавшее на тетиной ладони. Возможно, некоторым женщинам оно понравилось бы, очень драгоценное, но оно было не в ее вкусе.

– Зачем вы мне его показываете?

– Хочу объяснить тебе, что оно представляет для меня. Это символ, олицетворяющий все, чего я хотела и о чем сожалею. Когда я оглядываюсь назад и понимаю, какой наивной была, выходя замуж за Джеффри... – Она покачала головой. – Я не знала ничего. Ничего об этом мире. И, как оказалось, о себе. Я была целомудренна и, когда согласилась на замужество, в котором видела только лучшее, считала, что моя невинность хорошо послужит мне. – Тетя посмотрела на Викторию, в ее глазах отражались богатый опыт и печаль. – Но все получилось не так. Теперь, когда я вспоминаю о своей супружеской жизни, единственное, о чем я думаю, – это: «Если бы тогда мне было известно то, что я знаю сейчас...»

– Что? – спросила Виктория, когда вновь наступила тишина, нарушаемая только тиканьем каминных часов. Она затаила дыхание, боясь, что тетя внезапно передумает и перестанет делиться личными секретами.