Не совсем леди

Но как она могла так заблуждаться? Легко, слишком уж легко все произошло. Шарлотта дотронулась до своих вспухших от поцелуев губ. Как страстно Дариус целовал ее, как нежно ласкал! Ей даже показалось, что его руки дрожали… На самом деле дрожала она, а не он. Какая же она глупая!

Шарлотте вдруг живо вспомнилось то далекое время, когда она была девушкой, и в памяти сразу всплыл трепет, охвативший ее при первом объятии мужчины. Позже она потратила много времени и сил, чтобы забыть о том, как безответственно вела себя когда-то. Ей было невыносимо об этом думать: слепая страсть, минутная слабость и последовавший за этим стыд. Она горько сожалела о случившемся, было бессмысленно и глупо отдать бесценный дар, который женщина может подарить мужчине, то, что каждая девушка должна хранить как зеницу ока. Стыд и раскаяние, которые она испытала тогда, были чересчур велики; она даже думала, что это ее убьет, и порой ей хотелось, чтобы так и случилось.

Шарлотта сомневалась в том, что у них с Джорди Блейном было время для нежности: несколько тайных встреч урывками проходили в чудовищной спешке. Она самозабвенно его любила – или ошибочно принимала свои чувства за любовь, – но была абсолютно невежественна в любовных делах и испытывала наслаждение от одной только возможности быть с ним вместе, и при этом становиться дерзкой и отчаянной до безумия.

«Вот, значит, как, папа? Так быстро позабыл маму? Снова женился, словно мамы никогда не было на свете? Словно меня нет на свете. Значит, меня ты тоже позабыл, я тебе тоже стала не нужна?» – таковы тогда были ее размышления над своей судьбой.

Гнев, одиночество, страх потерять отца точно так же, как она потеряла мать, – теперь ей было ясно, что подтолкнуло ее к грехопадению.

Однако со временем все забывается; к тому же прежние ощущения мало чем напоминали то, что она пережила несколько минут назад с Карсинггоном. Еще минута – и он овладел бы ею прямо на столе, то есть поступил как с распутной женщиной. К счастью, этого не случилось, но она до сих пор не могла понять, как ей удалось собраться с духом и остановить его. Странно, что Карсингтон вообще не вышвырнул ее из коровника, хотя с легкостью мог это сделать.

– О! – тихо простонала Шарлотта, она до сих пор чувствовала тепло его большого тела и силу мускулистых рук. Нет уж, теперь ей нужно уходить отсюда, и как можно быстрее! Подумав об этом, она торопливо зашагала по тропинке, на ходу завязывая ленты шляпки.

Отойдя от двери, Дариус подошел к столу, уселся на него и сидел некоторое время неподвижно, держась руками за голову. Странным образом боль, терзавшая его душу, в конце концов принесла ему облегчение.

Да, он чуть не вышел за грань дозволенного, слишком близко подошел к черте… Еще минута – и он бы изнасиловал Шарлотту, а тогда… О том, что случилось бы тогда, он не хотел даже думать.

У него перед глазами стояла одна и та же картина: он идет к алтарю с леди Шарлоттой Хейуард, и все знают, почему он это делает. Какими бы несправедливыми и нелогичными Дариус ни считал правила высшего общества, их не изменишь. Джентльмены хотят, чтобы их невесты были девственницами. Если они таковыми не являются, их ожидают либо публичный позор, либо вечное несчастье. К тому же невозможно изменить законы природы, а она распорядилась так, что женщины рожают детей.

Итак, волей-неволей ему пришлось бы на ней жениться, что неизбежно повлекло бы за собой то, что с этой минуты отец леди Шарлотты начал бы смотреть на Дариуса как на ловкого охотника за богатым приданым, не гнушающегося для этого никакими средствами, а его отец с этого времени стал бы видеть в нем ни на что не годного беспринципного ловеласа. Дариус словно уже слышал скрипучий голос отца: «Ну конечно, этого следовало ожидать. Вместо того чтобы добиваться всего в жизни своим трудом, ты соблазнил невинную девушку, чтобы жить на ее приданое!»

Братья тоже стали бы его презирать, и мать окончательно разочаровалась бы в нем. Что до бабушки – сгорела бы со стыда, а женщина, вынужденная идти с ним под венец, возненавидела бы его всей душой за то, что он загубил ее жизнь.

– Гм-м… Я как сумасшедший.

Дариус вцепился себе в волосы и тяжело вздохнул. Коровник был и вправду очень красив; он не просто сверкал чистотой, он был еще и идеально организован. Проклятие! Если бы его не захлестнули эмоции и он спокойно выслушал Шарлотту, все могло случиться совершенно по-другому.

В конце концов, она – дочь лорда Литби. Разве Шарлотта не говорила ему о том, что ее отец цитировал его работы? Несомненно, страсть лорда Литби к сельскому хозяйству разделяли также его жена и дочь. Разве леди Литби не упоминала о том, что леди Шарлотта – деревенская девушка? Ничего нет удивительно в том, что о молочных фермах ей известно все. Вот она и предположила, что Дариус, как и каждый нормальный землевладелец, заинтересован в увеличении дохода и продуктивности своего хозяйства.

– Кроме того, разве не ты сам намекнул ей об этом? – пробормотал Дариус. – Возможно, она догадалась о твоих проблемах.