Не созревшая рябина

Другой мужчина, с похожей на парик копной рыжих волос, обустраивал у подъезда мангал. Седая дама стояла рядом и подавала ему куски мяса из сумки-холодильника. Многие животные заболели и заразили других, а те, кто остался цел, были убиты хозяевами из страха перед вирусом. Сохранить сейчас мясо стоило больших усилий, и Ваня знал, что те не поделятся с ними, а просить на коленях он не хотел.

Он бы поделился. Хотя бы кусочком. А они могут подавиться едой, с Толиком во главе.

Чиж думает, что они тоже могли бы жить так же, как эти гедонисты, и радоваться каждому новому денечку. Пусть сами и не справились бы сразу, но совместными усилиями выживших посёлка, с помощью книжек Дани, у них бы получилось. Фантазировать он мог долго, но моральных сил что-то сделать не было.

Ваня стоял без дела, разглядывая солнечные батареи, иногда скрытно бросая на Мухина и женщину в шапке подозрительные взгляды. Они не говорили долго. Не прошло и пяти минут, как Даня уже вернулся к другу.

— Что она тебе сказала?

— Ничего такого. Кажется, я далеко не первый, кто подходит к ней из-за того, что творили в городе ее муж и его люди.

— И кем они были?

Даня протяжно выдохнул, не способный подобрать слов. Сухие губы саднили от каждого движения, но парень не обращал на это внимание, все еще потерянный после разговора с Катериной.

— Да никем, в общем-то. Если хорошо подумать.

С одной стороны красноречивый взгляд женщины говорил, насколько ей плевать на все, с другой она подбирала слова слишком долго, чтобы винить её в бездушности.

— Простые люди с пушками не ходят. Много мы встречали людей, бросающихся друг на друга с пистолетами? У нас даже военные пришли и ушли, а тут целая вооруженная группа.

— Вот в этой ОПГ и собрались, видимо, все местные бандиты. Сказала, что не знает. Что это были друзья ее мужа по молодости. Мол, сейчас он работал учителем в школе, а раньше занимался чем-то нехорошим и сохранил себе запас оружия. Вот к нему за ним в поселок и приехали.

— Ясно, — Чиж откинул ногой мусор на дороге.

— А она извинилась, — внезапно заговорил Даня, пройдя несколько метров в тишине. — Сказала, что ей жаль, что так вышло с моими родителями. И с другими людьми. Только я не думаю, что это плохо. Как бы… если бы мои родители были бы живы, конец света все равно бы пришел. Они хоть зомби не видели. Это же здорово?

— Ага. Это и впрямь очень здорово.

Глава 17. Без названия

Весна пришла слишком рано, а с собой она принесла только чёрные дожди. Летом же, в невыносимой жаре не росло ничего. Изредка проходили зомби, похожие на скелеты, но если зимой они были в порядке и были повсюду, то летом мертвая плоть начала активно гнить и покрываться насекомыми. На мертвых лицах всегда было полно личинок и опарышей, поэтому парни старались уводить их как можно дальше. А потом, гнилая плоть начала отпадать, трупы разваливались на ходу и больше не шевелились. Как раньше можно было встретить на улице тушки случайно сбитых автомобилем животных, так теперь Даня с Чижом натыкались на останки зомби. Смрад в городе стоял страшный. Парни больше не могли выносить этого даже в масках и респираторах — они снова собрались вернуться в поселок.

Падающая с неба тяжелая маслянистая жидкость пахла кисло, как испорченные продукты, и после часа непрерывного неправильного дождя все вокруг источало зловоние. С опасением Даня смотрел на утолщающийся слой мерзости, боясь, что эта ядовитая пленка покроет всю Землю и останется навсегда, а они останутся биться как застрявшая в нефти рыба. Не прошло и часа, как жидкость начинала испаряться, словно демоническая роса, поднимаясь в воздух черным туманом.

Дане не терпелось вновь убраться из города и спуститься к прохладному колодцу дяди Егора. Он торопливо шел, поднимая ботинками облако черной липкой пыли. Она оседала на штанах, и Мухин знал, что сожжет их, стоит ему переодеться.

Чиж послушно шел за ним, не способный отвести взгляд от почерневшего мира. Ему казалось, будто вся планета превратилась в огромного зомби, испускавшего ядовитое дыхание и оставляющее после себя мокрые противные следы.

Новый дождь нес в себе отвратительное зловоние, от которого скрыться оказалось невозможно. Весь воздух пропитался запахом гнили, парни думали, что рано или поздно смогут привыкнуть, но приливы тошноты мучили их с каждым вздохом.

— Давай вернемся, — однажды летом сказал Даня, в глубине души считая свои слова абсурдом. — Вырастить ничего не получится, но, может, яблок соберем. Рябина у дяди Егора должна поспеть к началу осени.

— Да, давай, — ответил Чиж, не услышав ни единого слова.

И парни вернулись в поселок.

До дома так и не дошли. Остановились около кургана и застыли там на несколько часов. Чиж не знал, где похоронили его мать и похоронили ли вообще, но перед крестом у чужих могил он мог представить, что он молится своей матери и говорит с ней.

В респираторах дышать было невозможно, но без них становилось еще хуже. Легкие обжигало болью при каждом вдохе. Не сдержавшись, Чиж закашлялся. Дане пришлось придержать друга, когда тот покачнулся, задыхаясь.