Не спешите с харакири

— В наших священных текстах сказано, что тот, кто коснется пальцами текста, написанного рукой императора, будет проклят во веки веков, если не покончит с собой в течение часа.

На этот раз все становится ясным, как божий день.

Переливание давно закончено.

Берю полностью пришел в себя после донорства.

Мы приносим телефон бедняге Бяку, чтобы он смог отдать распоряжения своим людям. Его телохранители приедут забрать его на машине «скорой помощи». Я торжественно обещаю ему передать его драгоценный конверт — свидетельство об императорском рождении — в ближайшее время.

Мое обещание служит ему новой порцией сердечного допинга.

Глава 11

— Я еду за конвертом в свою контору и потом привожу его к вам в гостиницу, — говорит Рульт, высаживая нас у гостиницы.

На Токио спускается ночь. Бездонная и бархатистая.

Портье вручает нам телеграмму из Франции Я спешу распечатать её. Толстяк с улыбкой поджидает меня в лифте.

— Ты что-то не спешишь. Я чертовски устал и хочу для поднятия духа принять ванну, тем более, что я не делал этого с тех пор, как женился мой племяш…

Я присоединяюсь к нему, разворачивая телеграмму

— От Старикана?

— Да.

— Что там еще придумал на нашу голову этот затейник?

— Слушай: «Никаких новостей о Пино тчк Убитая молодая азиатка работала в посольстве Японии тчк Кадиллак был сдан японскому клиенту тчк Берюрье присвоено звание старшего инспектора тчк Мои поздравления тчк Жду новостей тчк Искренне ваш тчк».

Лифтер нажимает на кнопку, и мы взлетаем в воздух, благоухающий хризантемами. Я нежно смотрю на Толстяка. Он стоит по стоике «смирно» — пятки вместе, носки врозь с гордо поднятым подбородками и застывшим взглядом. Его толстые губы мелко дрожат. И вдруг, когда лифт достигает третьего этажа, он раздражается рыданиями, до смерти напугав грума, который справедливо задается вопросом, не сошел ли с ума его пассажир.

— Ах, Сан-А, дружище! Сан-А, Сан-А, — плачет мой славный Берю. — Неужели?! Скажи мне, это правда? Я, Берюрье, — старший инспектор?!

— Ну да!

— Честно?

— Конечно, корифан!

Я энергично трясу его руку

— От всей души поздравляю тебя, старый хрыч! Ты это заслужил!

Он опускает голову и, всхлипывая, бормочет:

— Не называй меня больше «старым хрычом», пожалуйста! Это как-то не вяжется со званием старшего инспектора.

Так как уже около минуты лифтер ждет нас с открытыми дверями и ртом, я выталкиваю старшего инспектора из кабины.

Он гордо вышагивает в серебристо-голубом свете гостиничных ламп. Над его головой сияет нимб, надежно зацепившись за ветвистые рога.

Подойдя к дверям номера, он хватает меня за руку и говорит:

— Представляешь, в тот день, когда моя славная матушка произвела меня на свет, к ней явилась фея и сказала: «В один прекрасный день ваш сын станет старшим инспектором».

— Да, — поддакиваю я, — так же было с мадам Гюго, когда она родила своего Виктора. Ей тоже привиделось…

Толстяк встает на дыбы

— Как ты можешь сравнивать какого-то ханурика, который крапал какую-то муть, да еще в стишках, со старшим инспектором полиции!

В знак бесконечной благодарности он воздевает вверх руки:

— Вот Берта обрадуется!

— А я-то думал, что ты останешься в Японии с Барбарой!

— С моим повышением это становится невозможным, Сан-А. Подумай сам: как я в такой момент смогу покинуть своих коллег, которые так уважают меня! Ну разве я могу упустить такую оказию?

— Конечно, нет. Но не забывай, что должность не только дает новый статус, но вместе с ним и новые обязанности.

— То есть?

— Старший инспектор обязан мыть ноги.

— Ну да!

— Постоянно.

— Даже во время отпуска?

— Да, Берю, даже… К тому же, он должен иметь соответствующее образование.

— Тут мне нечего бояться. Чего-чего, а знаний у меня хватает.

— Все твои знания могут оказаться мыльным пузырем.

— Ты недооцениваешь меня, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь! Ты забываешь, что я учился в лицее, и если не получил аттестат, то только из-за того, что завалил диктант, математику, историю Франции…

Я слышу, как в моей комнате звонит телефон и оставляю Берю распевать себе панегирики без слушателей.

Мчусь к телефону и снимаю трубку. Это Рульт. У него срывающийся голос паренька, который в поисках бистро восемь дней шлялся по Сахаре.

— Катастрофа, Сан-А!

Я почти что догадываюсь.

— Выкладывай!

— У меня украли конверт!

— Что ты говоришь?!

— Моей секретарше кто-то позвонил днем от моего имени и попросил ее взять такси и приехать на встречу со мной в «Grand Hotel» в Кавазаки. Так как с ней разговаривали по-французски, она подумала, что звонил один из наших корреспондентов, и выехала на встречу. Во время её отсутствия кто-то открыл мой сейф и похитил конверт. Это был профессионал, так как замок остался не взломан.

Это известие сражает меня наповал.

— Дрянная новость для папаши Бяку, мы ведь обещали вернуть его добро!

— И не менее дрянная — для нас самих, так как он подумает, что мы надули его. У него колоссальные связи, и я не удивлюсь, если с нас скоро спустят шкуру!

Я напираю на Рульта:

— И зачем ты давал это дурацкое объявление?! Твой утренний посетитель положил глаз на документ и заметил место, куда ты положил его. Наверняка, это он…