Не спите, Иможен! Наша Иможен

— Если давно, то советую поторопиться — раз весна на вас так плохо действует, самое время прочистить желудок.

— И в самом деле, доктор, — подхватила Иможен, — я давно заметила, что в погожие дни бедняга Арчи еще глупее обычного.

— Не понимаю, сержант, как вы допускаете, чтобы с вами разговаривали подобным тоном, — зашипел Рестон на ухо полицейскому.

— Приказываю всем замолчать! — в бешенстве крикнул Мак–Клостоу.

Стоявшая немного в стороне миссис Булит с нетерпением ждала, когда сработает ловушка, подстроенная ею по указаниям сержанта, и готовилась торжественно предъявить завернутые в газету головы и хвосты убиенной форели.

Мак–Клостоу повелительно взмахнул рукой.

— Ваши грубые шутки меня ничуть не трогают, сейчас я составлю протокол на всю компанию!

Мак–Грю, в свою очередь, встал.

— Прошу прощения, сержант, но по какому поводу вы решили составить протокол?

— А по такому, что вы, наплевав на закон, пожираете украденную у Короны рыбу!

Бакалейщик, прикинувшись очень удивленным, повернулся к Иможен.

— Вы когда–нибудь слыхали, мисс, чтобы у нас в озере Веннахар водилась селедка?

— Речь идет не о селедке, а о форели! — заорал Мак–Клостоу.

— В таком случае вы, вероятно, ошибаетесь, сержант, потому что мы ели селедку, которую я сам купил сегодня у Гэвина Диппена.

— Ах, значит, селедку?

— Да, селедку! — в один голос отозвались сидевшие за столом.

Полисмен презрительно рассмеялся.

— Как интересно… они ели селедку… подумать только!

Арчибальд быстро схватил лежавший у раковины сверток.

— Доказательство номер один! Миссис Булит?

— Да, сержант!

— Вы признаете, что это ваш сверток?

— Да, сержант!

— Вы сами его сделали?

— Да, сержант.

— А можете вы мне сказать, что там, внутри?

— Головы и хвосты рыб, из которых я приготовила ужин своему супругу и его гостям.

— Когда они ели эту рыбу?

— Сейчас за ужином.

— И последний вопрос, миссис Булит: каким образом означенная рыба попала в ваш дом?

— Ее принес мистер Мак–Грю.

— Спасибо, миссис Булит. Надеюсь, вы все слышали?

— Да, мы вас прекрасно слышали, Арчи, — ответила за всех Иможен, — и это становится все забавнее…

— Не пройдет и нескольких минут, как у вас пропадет охота смеяться, — сухо пообещал Мак–Клостоу.

— Хотите, поспорим, что ничего подобного?

— А пока попрошу господ Рестона, Гленрозеса и Лидберна выступить свидетелями…

Полицейский, заранее предвкушая победу, развернул газету и разложил на столе бренные останки рыбы. В наступившей тишине голос Фергуса Мак–Интайра прозвучал особенно громко.

— Как эксперт могу заверить вас, что это действительно селедочные хвосты и головы, а я никогда в жизни не слыхал о законе, запрещающем шотландцам есть селедку. Вы со мной не согласны, Мак–Клостоу?

Униженный и взбешенный сержант повернулся к Маргарет.

— Что это значит, миссис Булит?

Несчастная женщина только руками развела в знак полного неведения. Зато мисс Мак–Картри не упустила случая кольнуть противника:

— Как видите, Арчи, я выиграла пари!

— Если хотите знать мое мнение, мисс Мак–Картри, — возмутился раздражительный мясник, — вы самая настоящая отрава и заслуживаете хорошей взбучки!

Тед Булит не выносил, когда кто–нибудь осмеливался непочтительно разговаривать с Иможен, а кроме того, у него руки чесались всыпать хорошенько Мак–Ююстоу и компании. Но бить полисмена — дело опасное и, учитывая это обстоятельство, Тед решил отыграться на Лидберне. Снова поднявшись со стула, он подошел к мяснику.

— Вы омерзительный тип, Лидберн, и самый настоящий подлец!

— А вы жулик!

В ту же секунду правый кулак Булита врезался в переносицу врага, тот взвыл от боли, и, плюхнувшись на пол, быстро поднес руки к лицу в тщетной надежде унять хлынувшую из носа кровь. Довольная физиономия хозяина «Гордого Горца» окончательно вывела из себя верзилу–полицейского, и он нанес обидчику молниеносный удар слева. Булит без сознания рухнул к ногам жены. С этого все и началось. Фергус Мак–Интайр, по праву гордившийся недюжинной силой, налетел на сержанта, а Мак–Грю в это время без передышки колотил Гленрозеса. Что до аптекаря и доктора Элскотта, то они без лишнего шума пытались придушить друг друга в уголке.