Не спросил даже, как меня зовут

На пляже ночь казалась более светлой. Над головой мерцали звезды и их свет отражался в волнах. Теплая вода у берега светилась, как будто была насыщена люминисцентной краской. Вдоль пляжа миниатюрными фонариками проносились светлячки. Нефрики сбросил сандалии, а потом, немного поколебавшись, и одежду. Женщина-андроид тоже покорно разделась. Она стояла перед ним совершенно беззащитная, ее бесполезные груди были рядом с его торсом. Он услышал свой изменившийся голос:

— Войди первая в воду. Я за тобой.

Много времени прошло с тех пор, как его любимая Эталита рискнула войти в воду в этом самом месте. Вошла, чтобы найти свою смерть. Нефрики с того времени никогда не отваживался окунуться в манящую волну.

Он стоял на берегу и, уперевшись кулаками в бедра, смотрел, как девушка послушно заходит все глубже.

— Стой! — больше он не мог уже этого вынести. Вода доставала ей уже до лопаток. Она обернулась. Нефрики бросился к ней, крича что-то невразумительное.

Он схватил ее за плечи и вытащил на берег, пробиваясь сквозь бурлящую воду.

— Это опасно, — выдавил он. — Опасно. В воде машины…

Они рухнули на песок. Нефрики обнимал девушку, яростно ее целуя.

— Ты должна простить меня, простить…

— Отвага вела тебя, когда ты вытаскивал меня из воды?

— Нет, нет, — он прятал лицо в ее синтетических волосах. — Это был страх, я не хотел тебя потерять. Ты пробудила во мне что-то…

Она глубоко дышала.

— Нет, оставь меня. Ты хотел меня убить. Избавиться от меня.

Она старалась вырваться, но не могла. Нефрики прижимал свое лицо к ее лицу, почти касаясь губами ее губ. Она видела его искаженные болью черты. Чувствовала на шее его мокрую бороду.

— Послушай, женщина, ты дала мне возможность сказать о себе правду. Я не мог ее принять, поскольку моя жизнь наполнена ложью. Ты права — все мужчины лжецы. Но сейчас ты моя. Я держу тебя и скажу тебе правду, и ты ее выслушаешь.

Она отвернулась от него.

— Это смерть тебя так возбуждает? Ты уже снова готов лгать.

— Я скажу тебе правду, но только в том случае, если ты мне поверишь, если спокойно меня выслушаешь и воспримешь все, что я тебе скажу.

— Я не принимаю никаких условий, — ответила она. — Ты можешь мне рассказать все, что считаешь правдой. А тогда я скажу, можно ли этому верить. Чем более ненормальным будет то, что ты придумаешь, тем больше это будет согласовываться с кошмарной человеческой нормальностью. Ты понимаешь меня, Нефрики, ты слабак, дурачок. Пойми наконец — единственное, что умеет человечество — это повторять кошмар и безумие — безумие рождения и кошмар смерти. А у мужчин это еще и страх перед женщинами… Этот страх присущ каждому из вас, потому что у вас у всех одни и те же хромосомы, и половина этих хромосом — женская. Я имею в виду мужчин Запада, тех, у которых штурвал вырвался из рук, что и вызвало Катаклизм. А теперь, Нефрики, говори, если тебе это нужно. Но знай, что я тебе поверю только тогда, когда ты полностью раскроешься как негодяй.

Пока она это говорила, ей удалось высвободиться, и теперь она, стоя на коленях, высилась над ним. Он судорожно цеплялся за ее талию. Потом заговорил низким, сдавленным голосом.

— Ну хорошо. Негодяй, подлец. Толан меня полностью разрушил. Его обычаи, его общество. У меня нет никого, кого бы я любил. Даже сестру я ненавижу… И, возможно, действительно желаю осквернить ее после ее смерти… Да, я мужчина. Я всегда должен быть твердым. Когда эти волны уничтожили мою любовь, мне нельзя было плакать. Я должен быть твердым и по отношению к себе и по отношению к женщинам. Это меня истощает. Женщины. О да, ненавижу их, их слабость… А их силу еще больше…

Женщина-андроид открыла рот, чтобы что-то сказать, но он ей не дал, прижавшись губами к ее бедру.

— У меня нет выхода. Да и побег — не был бы разве женским решением проблемы? Я — стражник этого города, мужчина среди мужчин, только среди мужчин. Ясное дело, что я ненавижу женщин и… да, боюсь их…

— Почему ты их боишься?

— Прошли года… Ни одной не касался… Любовь означает слабость, уступки. А настоящий мужчина, такой, как я, должен быть твердым. Меч в ладони и никаких эмоций. Если тебе этого так уж хочется, то что ж, скажу тебе, ибо ты андроид. Ненавижу женщин, потому что завидую им. Это все.

Она глядела на него сверху вниз и лицо ее было как всегда безмятежным. Она пошевелила губами, поколебалась и наконец сказала:

— Именно из-за этой ненависти, врожденной сексуальной ненависти, мир был уничтожен. Безумие мужчин, отвергающих настоящие чувства, довело до Катаклизма. А женщины от страха превратились в зеркала.

Нефрики не слушал. Он продолжал дальше.

— Как я могу вырваться из своей тюрьмы? Я ненавижу себя, хочу… хочу быть женщиной. Вот тебе моя распроклятая душа, которую ты так жаждала. Вот она вся, бери ее за столько, сколько она стоит.

Нефрики разразился плачем и упал на песок, зарыв в нем лицо.