Через пару дней она и вовсе ободрилась и захотела встретиться с подругами в кафе. Но те уклончиво намекали на занятость и ничего не обещали.
— Может быть, зайду, — говорила Нонна.
— Если Эдик отпустит, — отговаривалась Юля.
Соня зашла к Лосевой одна. Если уж эти ренегатки отказывались, то хозяйка любимого кафе оставалась последним символом устойчивых дружеских уз.
Столик, за которым они обычно заседали с Нонной и Юлей, был занят юной парой. Они ели одно пирожное на двоих и трогательно молчали. Соня крикнула им на бегу:
— Это счастливый столик, — и сказала парню: — Сделай ей предложение, — а девушке бросила: — А ты пока не принимай, подумай.
Поскольку предполагаемый соискатель был найден, нужно было выполнить остальные пункты коварного плана. Договорились встретиться у памятника Достоевскому. Нонна долго топталась среди живых потомков персонажей великого писателя — бомжей, кликуш, профессиональных попрошаек, опустившихся военнослужащих и бедных студентов. Подбежала опоздавшая Юлька в русалочьем зеленом парике.
— Ты что, не выспалась? — спросила Нонна, оглядев ее со всех сторон.
— А ты как думала? Всю ночь анкету заполняла, триста восемьдесят пять вопросов.
— Ты что, голову не вымыла?!
— С восьми утра в фирму звонила, которая кроме как по-английски со мной говорить не хотела. Представляешь, в восемь утра, после бессонной ночи, по-английски?! Ну, я их там всех немного построила… И к тому же еще с самим Добрыней побеседовала… Ой, господи, с Добрушей.
— Ну?
— Приятней, чем ожидала.
— Что ты имеешь в виду?
— Голос хороший, красивый. Да, но все-таки три часа я поспала. Нон, держи. Вот пакетик.
— Об этом потом, — говорит Нонна. — Давай о главном. У меня есть идея.
Юля жалобно стонет:
— Опять?
— Вон видишь там, впереди, строительный вагончик?
— Ну.
— Нам нужна каска.
И Нонна резким движением тянет Юлю по направлению к штаб-квартире местных ремонтников.
— Нонка, — рассказывает Юля на бегу, — я не знаю, как там твои карты, но фирма сказала, что по анкетам они — идеальная пара.
— Очень хорошо! Вперед, за каской!
На пороге строительного вагона они поспорили, кто войдет первой. Нонна приказала:
— Стучи!
— Почему я?
— Стучи!
Юля робко стучит. Сквозь густой кашель они слышат:
— Ну? Заходи! Открыто!
Человек пять полураздетых мужчин приподнялись с мест. Девушек окатило кислым запахом грязного белья.
— Здравствуйте, — потеряв решимость, мягким, дрожащим от волнения голосом сказала Нонна. — Дорогие мужчины!
Раздалось дружное: «Гы-гы-гы!»
— Товарищи строители!
Юля яростно накручивала парик на палец, видимо, искала верные слова.
— Ба! Русалка!
— Господа, дело в том, что нам нужна ваша помощь, — подкатывалась к ним Нонна с другой стороны.
Строители предложили множество вариантов. Девушки отступили за порог.
— Нет… но… понимаете… погодите, — лепетала Нонна.
— Короче, мужики, нам нужна каска! — нашла Юля нужный тон.
Мужики разом осели. Шуры-муры отменялись. Зато забрезжил луч сделки.
— Не понял, — соврал один.
— Ну, ее еще на голову надевают. Чтобы, если кирпич падает, не сразу умереть. Понимаете?
— Пятьсот, — объявил второй.
— Что пятьсот? — спросила Юля.
— Пятьсот рублей час проката, — подытожил третий и, похабно улыбаясь, потянулся до хруста в костях. — А могла бы достаться бесплатно.
— Давайте пятьсот рублей — день проката, — предложила Юля.
— Может, все-таки бесплатно?
— Ну, ребята, нам не до шуток. Нам очень надо, правда, — сказала Нонна и достала старенький кошелек.
— Пятьсот рублей — много, — остановила Юля Нонку. — Двести рублей — каска и сто — за то, что мы ее потеряли. То есть на бутылку.
Мужики будто нехотя согласились.
— Ладно. Юрик, давай каску. Сговорились, барышни.
— Спасибо!
Сонино будущее счастье теперь как никогда зависело от подруг. Сама она, конечно, об этом не догадывалась.
— Объект приезжает завтра за свой счет, — докладывает Юля, устроившись на диване. — На остальное нашей суммы хватило, то есть на подачу Сонькиной фотки и анкеты. Ты его встретишь?
— Почему я? У меня слабый английский. А если я его не пойму?
— А тебе и не надо. Он знает все условия. Его надо только проводить на место, чтоб человек не заблудился по пути к своему счастью. То есть к нашей Сонечке. Да и потом, он говорит по-русски. И главное, каска у тебя.
Юля снимает с себя каску и нахлобучивает на Нонну. Та снимает ее.
— Прекрати баловство. Еще раз, как зовут его?
— Добруша Хейфес.
— Имя, конечно, меня смущает, — мнется Нонна. — Может, он герой из былины?
— Скорее из Библии.
— Ладно, Юлька, времени нет. Я все поняла? — спрашивает она, проверяя себя.
— Точно — нет! — смеется Юля.