Не ссорьтесь, девочки!

— Не ссорьтесь, девочки! На самом деле мне тоже надо торопиться, а то мой благоверный меня на горох поставит. Он какую-то новую передачу затеял. Я ему нужна.

— Горох перебирать? — осторожно поинтересовалась Нонна.

Ну что ей ответить? Что не так-то она ему и нужна, что лежит он сейчас на разобранном, а по всей видимости, не убранном с утра диване и щелкает пультом, перескакивая с канала на канал. И что на его лице с тонкими, как будто траченными молью, чертами отражаются только разноцветные блики чужих фильмов и передач. А когда она выходила за него два года назад, казалось — отражается недюжинный интеллект и свет будущей славы. Каким-то образом он умудрился заверить Соню, что вот-вот снимет гениальный фильм и прославится, а она, дуреха, поверила и ждала. А сейчас она зуб дает, а также руку на отсечение может предложить, что он прикладывается к бутылке пива и плюется в телевизор. На полу еще пара бутылок и одна уже пустая, рядом с мемуарами Кокто и фотоальбомом Лени Рифеншталь. И что самое гадкое, об этом знают и Юля, и Нонна. Но Юлька продолжает бушевать:

— Горох! На твоем месте я бы этот горох затолкала в его вислый зад.

— Спокойнее, — Нонна, как обычно в конфликтных ситуациях, выступает миротворицей.

— Спокойнее… — ворчит Юля. — Спокойнее.

— Да чего это ты разбушевалась сегодня? — удивляется Соня.

— У нее приступ феминизма, — объясняет Нонна. — Мужчин проклинает.

— Нет, а почему он ее контролирует? Деньги в дом приносит она. Работу этому кудеснику голубого экрана ищет она. Да еще и родственников всех содержит.

На протяжении Юлиной тирады Соня загибает пальцы, фиксируя свои достоинства.

— И приступ правдивости, — замечает она, кивая.

Нонна нацелилась было на Сонькино пирожное, но решила сначала прекратить диспут:

— Я только хотела тебе напомнить, что мать, отец, дети, мужья — это не родственники, это родные и близкие. Очень близкие люди…

А Юлька сама неожиданным образом заканчивает пререкания:

— Ну, поскольку моя близкая мамочка довольно далеко, в маленьком северном городке Торонто, то, значит, вы мои близкие.

— Это что-то новенькое, — цокает языком Соня.

Нонна кивает:

— И приступ любви к ближним…

— Дуры. Меня завтра с работы уволят, а они все языками чешут. Готовьтесь содержать…

— Тебя содержать нетрудно — одна маковая росинка в день и пару зернышек.

— Не уволят. Блин! Ничего не слышу от этой музыки, — Соня ищет взглядом кого-нибудь из официантов: — Девочки, нельзя эту музыку потише сделать, а то мы оглохнем тут? — и снова уверяет подругу: — За эти гроши где они найдут еще одну такую идиотку.

— Да, не для всех работа — хобби.

Нонна одобрительно кивает:

— Самокритично. Воропаев твой на тебе столько денег сделал, столько твоих идей украл, что, если бы за плагиат сроки давали, он бы с пожизненного не вышел. «Ваша кожа — ваша одежда» — это же твоя идея.

Юля мрачно покусывает серьгу в губе.

— Моя…

Соня отодвигает тарелку с надкушенным пирожным.

— Я интервью с ним читала в «Космополитене». У заказчика в сортире нашла — не иначе, как его жена почитывает. И там черным по белому Воропаев говорит, что всю жизнь мечтал разработать ткань из тисненой кожи, такую, чтобы сливалась с женским телом и чтобы непонятно было, на что нанесена татуировка или рисунок — то ли на платье, то ли на плечи. Это же твоя идея! Помнишь, мы еще когда этим забавлялись? Ты нас чулками обматывала и разрисовывала.

— Да, сволочь он, — соглашается Юлька. — Мать мою обобрал: говорит, вложи, Лариса, деньги в меня, и твоя дочь станет звездой моего модного дома. Мамаше-то что, она башли ему кинула и в Канаду свою — шнырк, а я сто лет на него ишачу, — она безнадежно машет рукой. — Ай, ладно… А у тебя как с работой?

Нонна в ответ так же безнадежно машет рукой:

— Не расстраивай меня! Мне кажется, это никогда не кончится. Девочки, это кончится когда-нибудь?

Девочки в ответ только плечами пожимают, а Нонна рисует картину безнадежной реальности, будто только впервые ее увидела.

— Все эти разовые работы, весь этот кошмар ежевечерний: что завтра будет? За квартиру заплатить, за Мишину школу заплатить, матушке женский роман и непременно португальские туфли… Почему она, девочки, любит португальские туфли? — Нонна призывает к ответу посетителей кафе. — Скажите мне, люди добрые…