Не ссорьтесь, девочки!

Они еще не успели выйти из машины, как подошел Эдик. Спокойный, как всегда собранный. Но от того, с какой силой он вытащил Юльку из салона, как обнял ее и, не смущаясь уже присутствия подруг, целовал, у Соньки подогнулись колени. А Нонка все качала головой, загипнотизированная Юлькиной худой рукой на мощной шее Эдуарда. Кто сказал, что нет ее, любви этой проклятой. И это неважно, что ее, Нонку, никто не любит так. Важно, что Любовь есть. Она разлита кругом. В воздухе, на деревьях, на первой траве, в людях, в этой хрупкой женской руке, упавшей на мужское плечо. Главное, что она жива.

— Ох, завидно, — шепчет Соня. — Где же мой Добруша?

— В Нью-Йорке.

— Знаешь, Ноник, в чем твоя проблема?

— Знаю. Люблю конкретность.

— Вот-вот. А женщина не должна быть такой… ветреной и…

— Я забывчива и плохо вижу.

Соня смеется:

— Это действительно придает твоему суровому образу какую-то человечность. — Соня оборачивается к влюбленным. — Хватит целоваться. Нацелуетесь еще.

Эдик — человек удивительный. Его логика была Соне недоступна, но она заранее признавала — он прав. Так, несмотря на теплую дружбу, завязавшуюся между ними, он так и не отменил своего права пользоваться баней два дня в неделю. Соня, конечно же, понимала, что не сам он парится там с Валерой и Димоном, а какая-то хулиганская мелочь, с которой ему приходится иметь дело. Но ее удивляло, как в нем сочетался облик «хорошего мальчика» с жесткой деловой хваткой и криминальными, как думалось Соне, связями.

— Привет, привет! — обнимает он подруг. — Проходите. Знакомьтесь со всеми, а я Юлечку на десять минут украду.

Вот, пожалуйста. Он всегда достигает результата. Конечно же, того, что себе положил. Иного не мыслит. Он тянет Юльку за руку, и она идет с радостной покорностью влюбленной женщины. Кто бы мог подумать, что их спесивая подруга окажется такой покладистой.

— Это я их познакомила, — говорит Соня, с плохо скрываемой гордостью.

— Честь тебе и хвала, — говорит Нонна. А про себя думает, что Соня тоже не знает многого о своей судьбоносной встрече с Добрушей. Может быть, когда-нибудь они с Юлькой и расскажут историю про каску.

— Я уже перестала понимать, когда ты издеваешься, а когда говоришь серьезно, — возмущается Соня.

— И, кстати, я действительно верю, что у тебя с Добрушей — большая любовь.

— Да?!

— Определенно. Вас связывает не только постель, но и финансовый интерес.

Качели, как маятник огромных часов, ходили по заданному пути. Пятилетний рыжий мальчик раскачал их, выжав из стареньких качелей весь их потенциал.

— Макс! Иди сюда, родной, — крикнул Эдик из-за деревьев.

— Я качаюсь. Я до Луны качаюсь. Я на Луне сейчас, — ответил ребенок.

— Иди сюда, я тебя познакомить хочу.

— Максимки нет, он на Луне.

— А в следующий раз возьмешь меня с собой на Луну? — спросила Юля, подойдя к ним.

Мальчик спрыгивает с качелей и внимательно изучает незнакомую женщину.

— Возьму, чего ж не взять, — по-взрослому грубовато отвечает он, и Юлька готова расплакаться от умиления. Но мальчик спокойно, подражая отцу, добавляет: — Билет стоит миллион долларов до неба.

— Твой сын, — смеется Юлька. — Твой.

— Мой.

Он берет ребенка на руки и высоко подбрасывает в воздух.

Соня с Нонкой заблудились в саду и шли теперь на громкие взрывы молодого смеха и стук топора. Заросли одичавших кустов, только-только покрывшихся листьями, неожиданно оборвались песчаной дюной. Взобравшись на нее, подруги увидели, как под соснами, недалеко от залива, дымился мангал, возле которого хлопотал высокий седой старик. Молодая женщина нарезала кольцами лиловый ядреный лук. Димон и Валера разделывали мясо, приговаривая, что если срезать жилки — это мужская работа, то они вполне готовы нарушить табу и подпустить к мясу женщин. Какой-то мужчина, голый по пояс, спиной к ним колол дрова. У самой воды еще несколько молодых гостей играли в волейбол. Пожилая дама сидела с газетой, растянувшись в шезлонге.

— Ух, ты! — обрадовалась Соня и побежала вниз.

Нонна не торопясь спустилась следом.

— Здравствуйте всем! — крикнула Сонька.

Гости разом оборачиваются. Все, кроме «дровосека», который, видимо, глухой, раз не слышал зычного Сониного голоса.

Старик торопится навстречу девушкам, вытирая запачканные золой руки о холщовый передник.

— Здравствуйте. Проходите к нам на костерок. Вы?.. — Он вопросительно смотрит то на одну, то на другую. — Не вы и не вы…

— Вы правы. Ни одна из нас — не Юля. Я — Нонна, а это — Софья.

— Дмитрий Иванович, — представился старик. — Счастлив, дамы. Проходите, знакомьтесь с остальными гостями. Это все друзья Эдика. У нас очень дружественная атмосфера. Короче говоря, чувствуйте себя как дома.

— Ну, с некоторыми мы знакомы, — говорит Соня и, широко улыбаясь, идет навстречу Димону и Валере. В большой и новой компании приятно встретить знакомые лица.

— Сколько лет, сколько зим!

Соня и Валера дружески обнимаются. Дима чмокает Соню в щеку. К ним не торопясь подходит Нонна.

— Дядя Дима, дров-то хватит? — оборачивается «дровосек».

Нонна покачнулась и ухватилась за Дмитрия Ивановича. Соня подавилась смешком.